Те привычно срывают погоны и награды с мундиров приговоренных. В последнюю очередь — орлов с правой стороны груди.
— Уведите их, — рычит кригсгерихтрат, размахивая руками так, будто отгоняет мух.
— Вам повезло, ребята, — замечает один из полицейских, когда осужденные снова находятся в камерах.
— Повезло? Как это понять? — равнодушно спрашивает обер-лейтенант Вислинг.
— Вам разрешили подать прошение о помиловании, — весело усмехается полицейский. — Поэтому проживете еще несколько дней, может быть, даже недель. Иначе вас расстреляли бы через два дня. Мест в тюрьме у нас маловато, поэтому мы исполняем приказы, как только получаем! Ну что ж, у вас будет время подумать. Ответственный генерал сейчас где-то в России, так что, может, не скоро получит ваши прошения, и кто сказал, что он найдет время читать их? У него наверняка есть более важные заботы, чем двое туристов на небо, а когда ваши бумаги вернутся, кто знает, что здесь может произойти? События сейчас разворачиваются быстро. Иван наступает!
Heute sind wir roten
Morgen sind wir toten
[52], —
Негромко напевает он под нос. — Рядовой Фрик и рядовой Вислинг вернулись с судебного заседания, — докладывает он, щелкнув каблуками, дежурному унтер-офицеру.
— Полагаю, вернулись не для освобождения? — саркастически усмехается дежурный, ставя в книге арестованных против их фамилий большой красный крест. Знак смерти.
— В известном смысле да, — весело отвечает полицейский. — Головы долой, и в землю к кротам!
—Детки, детки, — говорит дежурный унтер-офицер, давая обоим по сигарете, — радуйтесь, что вам позволили подать прошения о помиловании. Иначе бы вам уже завтра утром стоять у столбов. Мы собираем большую партию туристов. Не говорите, что мы, пруссаки, не гуманны. Протяните руки, ребята. Вам нужно быть в наручниках. Таковы правила. Те, кто утратил право носить голову на плечах, должны быть скованы.
Вислинг устало кивает. До него начинает доходить положение дел. Желудок его сжимается, рот заполняется желчью.
— В углу есть ведро, — говорит дежурный, которому известны эти симптомы.
Вислинг успевает подбежать к ведру, и его рвет.
Рано утром их выводят из камер и защелкивают наручники на заведенных за спину руках.
Грузовик полон заключенными, они сидят на скамьях поперек кузова. Двое грузных полицейских вермахта с автоматами наготове взбираются на задний борт. При малейшем шевелении среди заключенных они орут.
В трибунале люфтваффе в Темпельхофе они забирают трех летчиков и солдата-зенитчика. По ткани мундиров видно, что летчики — офицеры. Их награды и погоны сорваны.
