Смотреть на оживающую землю было жутко. Но и оторваться невозможно. Холм уже достиг размера легкового автомобиля и начал растрескиваться, а мы по‑прежнему не могли стронуться с места. Даже внештатник замолк… Это необходимо было увидеть – сейчас, а не в записи и не в виде компьютерной модели.
И вдруг произошел прорыв. Один миг – и все изменилось. За этот миг я ничего не успел толком рассмотреть. Показалось, что назревающий земляной волдырь лопнул – и из него вырвалось темное мутное пятно или облако размером с самолет‑кукурузник, а из десятка мест вокруг – другие, очень похожие комки мути, размером поменьше, но соединенные с центром путаницей каких‑то жил или кишок, и все это невообразимое сооружение рвануло в небо, бросив на нас вал земли и камней.
Запомнилось еще, как мозг пронзила тысяча молний и как жалобно вскрикнул Гришаня, прежде чем наступила тьма…
ПРОБЛЕСК
– Побейте его по щекам. Обычно помогает…
Я понял, что побить собираются меня. И рефлекторно выставил вперед руки, защищая лицо. Лишь потом открыл глаза.
– Очнулся, – сказал молодой худощавый доктор. И ушел из поля зрения, прошуршав голубым одноразовым халатом.
Надо мной колыхалось полотно палатки. Снаружи доносились голоса, звуки работающих машин, хриплый клекот радиопереговоров.
– Не вставайте, пожалуйста, – прозвучал женский голос. Я скосил глаза и увидел медсестру с изготовленным к работе шприцем. Не успел я и глазом моргнуть, как она воткнула иглу прямо мне в пятку. Мне еще ни разу не делали уколы в пятку. Я и представить себе не мог, что это так больно.
– Голова не болит?
Я не знал, что ответить. Болела только пятка, в которой побывала стальная колючка, а с головой происходили какие‑то иные процессы, которые не укладывались в простое понятие «болит – не болит».
– Можно, я встану?
– Даже нужно.
Подняться удалось без труда. Немного кружилась голова, но это почти не мешало. Доктор и сестра оценивающе смотрели на меня, следя, не свалюсь ли я с первым же шагом.
Ничего подобного. Я чувствовал себя довольно бодро. Постояв немного и убедившись, что ноги меня слушаются, я взял да и вышел из палатки. Медицинская братия восприняла это как должное.
Зеленый луг, на котором мы так беззаботно загорали, напоминал теперь полигон для бомбометания. Почва была вздыблена и вывернута наизнанку, перекрученный дерн громоздился небольшими горными хребтами. Тут и там мелькали оранжевые комбинезоны экспертов, поблескивали приборы в их руках. Бригада уже вовсю работала.
