* * *
Полынь требовала достойного завершения. Мардж и ее оруженосцы петляли по улицам без видимого смысла, веселые и пьяные, приставая то к одной толпе, то к другой. Над городом шныряли крылатые вести, пронзительными голосами выкликая сплетни. Орки сидели на тротуарах, в массе своей выдохшиеся, но довольные, хвалились сделанным и поверяли друг дружке, что они задумали на следующую Полынь. Появились и орчихи — в напяленных поверх лохмотьев платьях из разграбленных лавок, все как одна с бумажными веерами и в музейных шляпках с разноцветными перьями. Настало время светских развлечений.
Эльфы на стенах своих крепостей, вероятно, уже переводили дух. Отбились.
Люций был где-то близко. Мардж кружила, сжимая радиус поиска, и в конце концов пришла к выводу, что он где-то внутри квартала, в одном из домов. Немыслимо обыскать все, а потому она мучительно думала, как бы его вычислить.
Если кто-то его держит, значит, кому-то он нужен. Но кому и зачем?
— Мардж, а Мардж! Ну Ма-а-ардж, — ныли мальчишки. — Давай зайдем к Братцам-Поганцам, они выродка сегодня показывают.
— У меня дело есть, — отмахивалась она. — Мне не до выродка.
— Ты его просто никогда не видела! Пойдем, Мардж, ты не пожалеешь! Пара мелких монет — и ты всю жизнь помнить будешь!
— У меня денег нет.
Это их не остановило. Что такое пара мелких монет в Полынь?
— Мы за тебя заплатим. Ну хоть глазочком, Мардж! Вон афиша.
И афиша не нужна: вести со всех сторон трещали про шоу Братцев-Поганцев. Каждый, гласили они, может подойти вплотную к клётке с выродком, а после… после в цирковой яме зрителей ждут сюрпризы!
Последние радости уходящей Полыни. Такое вы будете помнить, обещали они.
Поганцы соберут в одном месте очень много народу. Может быть, что-то и выяснится за последний час.
— Ладно, — смилостивилась она. — Но только одним глазком!
Они отстояли очередь, купили билеты в будке у Сестры-Поганки и
отдали их флегматичному гоблину на входе. У него было четыре руки, которые он использовал, чтобы утихомиривать хулиганов и ловить безбилетников. Афиша на тумбе изображала детину с лысой головой и лицом, будто бы рассеченным по линии глаз, а потом склеенным, так что череп, выпуклый лоб и безволосые надбровные дуги нависли над крошечным носиком и сморщенными щечками. Могучее тело обтягивала глянцево-розовая кожица; бедра, утрированно узкие, были обернуты тряпицей, неизменно вызывавшей комментарии проходивших мимо орчих. Впрочем, не все спешили пройти мимо, некоторые задерживались полюбоваться и даже поставить выродка кое-кому в пример.
