Мы кое-как встали.
– Видно? – спросил он через плечо.
– Да, видно, – раздался голос из скрытого где-то динамика. Скрытого, наверное, там же, где и камера. – Итак, считаю до пяти…
– Но я правда не понимаю, о чем вы… – Это был искаженный, но вполне узнаваемый Маринкин голос. – Я не понимаю! Объясните мне! Я не могу сказать того, чего не понимаю!
– …четыре…
– Не надо! Пожалуйста, не надо!!!
– Пять. Ульфур…
Бритоголовый молниеносно выхватил из кобуры пистолет и выстрелил.
Маринку провели внутрь ангара. У самых ворот стояло несколько вездеходов и квадроциклов, чуть подальше – катер на воздушной подушке и маленький серебристый вертолет на поплавках и со сложенными лопастями. У стен сгрудились снегоходы – для них был не сезон. А впереди виднелась другая стена, белая и выпуклая, и к небольшой дверце в ней вела приподнятая на полметра над землей гулкая дорожка: два длинных стальных профиля с уложенными поперек дощечками из какого-то красивого, с рельефным рисунком, дерева.
Конвоир постучал в дверь, и она тут же открылась. За дверью ждала женщина в наряде официантки или горничной: кружевной передник, кружевная наколка на волосах… Она кивнула конвоиру и молча показала Марине: заходи.
Маринка вошла.
Внутри огромного кубического помещения гулял ветер, пахнущий тревожно и свежо, как на берегу моря; доносился мерный шум волн. Громадные камни, обкатанные прибоем, живописно громоздились один на другой, образуя искусственный утес с деревянной площадкой наверху; к ней шла нарочито грубая лестница из бревен и толстых плах. На самом верху, опершись на перила, стоял и смотрел вниз крупный, высокий, очень породистый мужчина лет пятидесяти.
– Давно жду, – сказал он. – Поднимайся. Икка: кофе, пирожные, фрукты – быстро.
Женщина сложила руки перед грудью, поклонилась в полуприседе и юркнула под лестницу – очевидно, там была устроена кухонька с кладовушкой.
Марина стала подниматься, стараясь не торопиться и в то же время не тормозить. Пока что – и это было понятно – другого пути не намечалось.
– Устала? – спросил хозяин, когда она дошагала до самого верха. – Присаживайся. От меня бегать бессмысленно, зато быть рядом со мной – полезно и приятно.
– Вы всем незнакомым женщинам тыкаете? – спросила Маринка.
– Да. У нас, наверху, так принято. Не обращала внимания?
– Что чем выше, тем хамоватее? Как же, обращала. Надеюсь, мне не надо будет делать три раза «ку»?
– Нет. Чувствуй себя свободно. Если хочешь, можешь тоже говорить мне «ты». Кстати, я Саша. Или Александр Петрович, что все равно. Или просто Волков. Как тебе удобнее.
