– Руку, – сказал я Маринке. Она послушно дала руку. Пальцы теплые, это хорошо. Мерзнуть – это хуже, чем голодать. Черт, зачем только я вспомнил про еду!
Было светло. Так бывает в горах, когда попадаешь в тонкое облако. Светящаяся пелена. Поминутно сверяясь с компасом, мы шли на север – неторопливо, поскольку торопиться было некуда.
И опять прошел час. Ни берега, ни дороги – ничего.
– Перекур? – предложил я.
– Давай, – согласилась Маринка. – Только…
– Что?
– Мы не можем ходить по кругу?
– Вслед за магнитным полюсом?
– Я читала – есть такие места… аномальные зоны…
– Я тоже читал.
– Может, и здесь? Недаром тут почти никто не живет.
– Не знаю, – честно сказал я. – В любом случае – надо выбираться на открытое место.
– Это да. И еще чтобы там был ручей. Или ключ.
– Или озеро.
– Лучше всего озеро.
– Тихо, – сказал я.
Где-то вдали, на пределе слышимости, возник звук мотора. Он медленно перемещался.
– Вот и дорога, – сказал я. Сверился с компасом. Судя по звуку, дорога оставалась справа от нас – а значит, мы вот-вот выйдем к озеру. Ну, если не вот-вот – то все равно выйдем. Проявив завидное упорство.
Мы прошли еще немножко вперед – и буквально выскочили на поляну. Туман все еще держался, светился, и поэтому, увидев контуры построек, мы оба подумали, что это наш хутор. И бросились со всех ног…
Но это, ребята, был не наш хутор.
Стоял покосившийся забор, подпертый зарослями такой густой крапивы, что я даже попятился. Ворота были без створок – только столбы и перекладина. Судя по неприбитой траве, в них давным-давно никто не входил. За воротами виднелся один дом, за ним угадывался амбар или хлев.
– Ух ты, – сказала Маринка. – Заброшенный…
– Да, – кивнул я. – Наверное, тут таких немало.
– Колодец должен быть, – сказала она. – Давай найдем?
– Ну, давай…
Пить действительно хотелось чертовски.
Колодец имелся, но добраться до воды – а она вроде бы стояла внизу – не было ни малейшей возможности: отсутствовали не только ведро и цепь, но и ворот, и пара верхних венцов сруба. Как будто кто-то специально разорил это место, чтобы люди не возвращались.
Сам дом был типичной карельской избой в три окошка, с бесстропильной крышей и несимметричным перерубом – то есть в передней длинной стене сначала два окошка, потом идет внутренняя межкомнатная перегородка из таких же примерно по диаметру бревен, врубленная в переднюю стену или «в клин», или «в лапу», и потом – еще одно окошко. Отличием от множества подобных изб был навес над входной дверью, на перекладине которого с трудом различались какие-то знаки – наверное, обереги. Я попытался сфотографировать перекладину, но света было еще слишком мало, а со вспышкой видна была только чистая поверхность доски – фронтальный свет как бы заливал борозды. Ладно, подумал я, дома увеличим, плеснем контрасту…
