— А куда это нас?
— В тыл, но не глубокий. Через часок будем на месте. В машине доспите, вы ведь это умеете в любом положении.
В землянке еще совсем темно, но за окном уже брезжит рассвет. Пятый час, наверно.
Набросив на плечи шинель, Голиков берет свой автомат и выходит из землянки. Его взвод действительно уже на машине.
— Поторапливайтесь, товарищ Голиков! — кричит ему старший сержант Брагин.
Голиков перелезает через борт машины, когда она уже трогается.
Около часа рота капитана Кравченко едет по проселочным, только что просохшим после недавнего ливня дорогам. Останавливаются возле глубокого оврага, по дну которого протекает взбухший от дождя ручей. В глубине оврага он перегорожен земляной плотиной, перед которой вода поднялась уже довольно высоко.
Вместе с другими саперами Голиков вылезает из машины и в голове своего отделения идет к плотине. Постепенно расширяясь, ручей заполняет теперь почти все дно оврага.
— Не напоминает ли вам этот ручей реку Гремучую в квадрате двадцать два — ноль пять, товарищ Голиков? — спрашивает ефрейтора старший сержант Брагин.
— Поуже только, пожалуй…
— К завтрашнему утру будет таким же. Ну, а берега? Похожи они на ту теснину, по которой течет Гремучая?
— Эти немного пониже, но зато покруче.
— Это тоже поправимо. Затем мы и прибыли, чтобы придать откосам этого обрыва полное сходство с берегами Гремучей. А где же ваша лопата, товарищ ефрейтор? Этак вы и вовсе от работы отвыкнете, забудете, что вы не только разведчик, но еще и сапер. А ну, живо за лопатой!
Пока Голиков идет к своей машине, к оврагу подъезжают офицеры штаба инженерных войск армии. Капитана Туманова, ведающего разведкой, ефрейтор хорошо знает. Узнает он и старшего помощника начальника штаба майора Абрикосова. А второй майор, кажется, дивизионный инженер.
Голиков приветствует офицеров, берет из кузова машины саперную лопату с длинной, до блеска отполированной рукояткой и спешит к своему взводу.
— Вот, между прочим, один из лучших наших разведчиков, — говорит майору Черкасскому-Невельскому капитан Туманов, кивая на Голикова. — И если вы считаете, что за немецким берегом нужно вести неусыпное наблюдение, то лучшего наблюдателя нам не найти.
— Да, я думаю, что лучше все-таки понаблюдать. Береженого, как говорится, бог бережет, — смеется Черкасский-Невельской. — Эффект нашей операции «пэчээн» будет зависеть от степени внезапности больше, пожалуй, чем любая иная военная операция.
— Ну так я тогда распоряжусь направить туда Голикова.
