В легком замешательстве схватки никто, кроме Конана, и не заметил, что неподалеку от шатра остановилась только что подъехавшая повозка. При взгляде на нее в душе короля Акулонии появились какие-то недобрые предчувствия. Немного сверхъестественно смотрелись уже впряженные в нее совершенно черные кони, но особенно притягивала взор фигура возницы.
Это был рослый, внушительной наружности мужчина, одетый в серую шерстяную накидку. Волосы его были уложены так, что прикрывали большую часть лица, на котором светились черные пронзительные глаза. Натянув зажатые в своих белых, но крепких руках вожжи, он осадил коней и пристально посмотрел на Конана, в душе которого мгновенно проснулись дикие примитивные инстинкты. Он почувствовал дыхание неведомой опасной силы, сверхъестественная природа ее была очевидна. - Поздравляю тебя, Ксалтотун! - только сейчас обратил на незнакомца внимание Тараскуз. - Это сам король Акулонии! Он не погиб, как мы считали, под обвалом... - Знаю, - коротко ответил тот, не уточняя, однако, откуда. - Ну и что ты намерен с ним сделать? - Сейчас позову лучников, чтобы подстрелить его, - объяснил король Немедии. - Живой он слишком опасен! - Но ведь даже от собаки может быть польза, - возразил Ксалтотун. - Возьмите его живым!
Конан хрипло рассмеялся. - Иди, попробуй сам! - вызывающе крикнул он. - Если бы ноги мои не дрожали, ты бы живо слетел со своего рыдвана! Будь спокоен живым я не дамся! - Думаю, это правда, - согласился Тараскуз. -Это не человек, это варвар, похожий своей бессмысленной дикостью на раненого тигра. Я позову лучников... - Смотри и учись! - оборвал его тот, кого звали Ксалтотуном. Ладонь его исчезла в складках балахона и вновь появилась с зажатым в пальцах маленьким блестящим шариком. Молниеносное движение пальцев - и блестящий предмет крошечной искрой прошил воздух. Конан успел отразить его лезвием меча, но в момент удара раздался резкий грохот, полыхнуло ослепительное пламя, и он, словно подкошенный, рухнул на пыльную землю. - Он мертв? - с надеждой в голосе спросил Тараскуз. - Нет. Просто-напросто оглушен. Потерял сознание на несколько часов. Прикажи своим людям связать его покрепче да перетащить в мою повозку.
Тараскуз жестом приказал слугам повиноваться и стал наблюдать, как они потеют, перенося тяжелое бессознательное тело. Ксалтотун аккуратно прикрыл Конана шелковым плащом, спрятав от лишних посторонних глаз, и взял в руки вожжи. - Я еду в Бельверус, - сообщил он. - Передай Амальрику, - моя помощь ему больше не понадобится. Теперь, когда король Акулонии пленен, а его армия разбита, он может полагаться на свои собственные силы - мечи и копья. Этого хватит, чтобы довершить начатое. Просперо, не успевший привести на помощь нашему противнику свои десять тысяч воинов, услышав об исходе битвы, уже со всех ног отступает к Тарантии.
