Хозяин, казалось, онемел.
- Я желаю видеть танец девушек!
Люди Тарны были в ужасе. Один прошептал:
- В Тарне нет рабынь.
- Увы! - воскликнул я. - Ни одной потаскухи во всем городе!
Два или три человека рассмеялись. Наконец-то я расшевелил их.
- А эти существа, которые бродят по улицам в масках из серебра, действительно женщины? - спросил я.
- Действительно, - ответил один из людей, подавив смех.
- Сомневаюсь, - воскликнул я, - может мне притащить сюда одну из них, пусть станцует для нас?
Люди расхохотались.
Я изобразил, что поднимаюсь на ноги и охваченный ужасом хозяин замахал на меня руками и принес еще кал-да. Он решил напоить меня, чтобы я после этого смог только свалиться под стол и заснуть. Некоторые люди подошли к моему столу.
- Откуда ты? - спросил один осторожно.
- Я всю жизнь прожил в Тарне, - сказал я. Громкий хохот был мне ответом.
И вскоре, отбивая такт копьем, я стал петь песни - дикие пьяные военные песни, которые научился много лет назад у бродячих торговцев, песни любви, одиночества, песни о великолепных городах, о красивых полях, лесах и морях планеты.
Кал-да этой ночью лился рекой и трижды потный, но довольный хозяин, менял масло в висячих лампах. Люди с улицы, оглушенные звуками, доносившими из таверны, заходили и вскоре присоединялись к нашему веселью. Входили и воины, но вместо того, чтобы наводить порядок, они скидывали шлемы, наполняли их кал-да и присоединялись к нам, чтобы есть и пить, а также петь.
Огни в лампах замигали и погасли. За окном уже пробивался мутный рассвет. Многие уже ушли, другие валялись под столами или по углам комнаты. Даже хозяин спал, опустив голову на стойку. За ним стоял огромный котел с кал-да, впервые за эту ночь пустой и холодный. Я протер сонные глаза. Кто-то положил мне руку на плечо.
- Проснись, - услышал я.
- Это он, - сказал другой голос, показавшийся мне знакомым.
Я с трудом поднялся на ноги и оказался лицом к лицу с заговорщиком с желтой, как у лимона, кожей.
- Мы ждем тебя, - сказал другой голос и теперь я увидел солдата, которого встретил у ворот. За ним в голубых шлемах стояли еще трое.
- Это вор, - сказал желтолицый, указывая на меня. Его рука указала на стол, на котором лежал полупустой мешочек с монетами.
- Это мои монеты, - сказал заговорщик, - мое имя вытеснено на коже, и он показал мешочек солдатам.
- Ост, - прочел стражник. Так называлась маленькая ярко-оранжевая змейка, одна из самых ядовитых на Горе.
