- упрямо говорит Турчинович-Выжникевич.
И Заболотный ничего не может возразить ему.
Нередко в эти споры ввязывался и приезжавший к нам «на огонек», как он любил говорить, главный врач Кронштадтского морского госпиталя и порта Василий Исаевич Исаев. Он был крупным ученым, обогатившим науку несколькими выдающимися открытиями по иммунитету против различных опасных болезней. Высокий, худощавый, с глубоко запавшими глазами, он всегда так и кипел энергией и был весьма горяч в споре. Пожалуй, лучше всего характер его выразился в крылатой фразе, которой он ответил во время одного своего юбилея на приветствия друзей, товарищей, учеников.
— Спешите трудиться, — коротко, словно на ходу, сказал им Василий Исаевич.
Исаев также уже давно интересовался чумой и несколько раз выезжал в астраханские степи, где после Ветлянской эпидемии то и дело снова возникали вспышки подозрительных заболеваний. Многие отрицали, будто это «черная смерть» рыскает в заволжских степях. Но Исаев утверждал, что это, несомненно, чума и сохраняется она в этих краях, вероятно, со времен Ветлянской эпидемии в скрытой, ослабленной форме, только иногда разгораясь, словно степной пожар.
— Хранят ее сами люди, а тарбаганы тут ни при чем, — говорил Василий Исаевич. — Да и нет никаких тарбаганов в астраханских степях.
Вдвоем с Выжникевичем они, бывало, крепко наседали на Заболотного в этих полуночных спорах, загоняли его иногда в угол не фигурально, а буквально, — и тогда Даниилу Кирилловичу не оставалось ничего другого, как поднимать руки.
— Сдаюсь. Вы правы: «не пойман — не вор…» Но на самом деле сдаваться он вовсе не собирался. Сам рылся в книгах, по крупицам выуживая из них отрывочные сведения о непонятных, еще не получивших объяснения заболеваниях среди сусликов и тарбаганов; и я по его просьбе в свободное время занимался подбором материалов, которые могли бы подтвердить его гипотезу.
— Понимаешь, она ведь очень перспективна, — говорил мне доверительно Заболотный. — Если я прав и грызуны действительно служат хранителями чумы в природе, то мы сможем перейти в наступление на болезнь, поражать ее в собственном проклятом вогнище, не ожидая, пока она вырвется на свободу.
Мы мечтали об этом, но «черная смерть» не дремала и то и дело сама переходила в наступление. Летом 1900 года чума объявилась не где-нибудь на окраинах, не в нищей Индии и не в забытых богом монгольских степях. Нет, она стала наносить удар за ударом в самом центре культурной и цивилизованной Европы, в дымном и многолюдном шотландском городе Глазго. И Даниил Кириллович, бросив все дела, срочно отправился туда, на передний край битвы.
