При изучении микротопонимики Индигиро-Колымского края вдруг неожиданно выяснилось, что в середине XVII века там еще одна река была названа "Камчаткой". По ней шел один из путей с Индигирки на Колыму: он начинался на реке Падерихе (теперь — Бодярихе), затем по малой реке Камчатке на волок к притоку Колымы — реке Ожогиной. А получили свое название они по именам русских землепроходцев Никиты Падеры, Ивана Камчатого и Ивана Ожеги. Кстати, в тех же краях отыскалось и озеро Ожегино. Возникла догадка: а не была ли и дальневосточная река Камчатка обязана своим наименованием Ивану Камчатому? Дальнейшие исследования показали, что в 1657 году Иван Камчатой был дослан с Колымы по Омолону на Пенжину и далее на Гижигу, то есть в районы, близкие к полуострову Камчатка. Более того, выяснилось, что с Гижиги Иван Камчатой ходил "на другое море", на котором имелся "рыбий зуб", то есть моржовая кость. А ведь задолго до того землепроходец и мореход Михаил Стадухин отмечал, что на Охотском море "рыбьего зуба нет". Очевидно, Иван Камчатой ходил на Берингово море, а туда он мог попасть с Гижиги, лишь совершив переход через северную часть полуострова. Во время такого похода Иван Камчатой вполне мог первым из русских узнать о существовании большой реки, которую позже по его имени русские стали называть "Камчаткой". Сами камчатские ительмены утверждали, что их реку Уйкоаль стали называть "Камчаткой" после появления там первых русских и что там она была названа по имени славного воина "Коншата" или "Кончата". Если мы вспомним слова Степана Крашенинникова, что "камчадалы ни рек, ни озер, ни островов именем людей не называют", то станет очевидным, что так реку могли назвать только русские. Историкам неизвестно о существовании какого-либо ительмена по имени "Коншат" или "Кончат". Поэтому все говорит за то, что ительмены под этим именем имели в виду русского казака. Свое же прозвище "Камчатой" он получил потому, что любил носить одежды из камчатой материи. Вспомним — ведь отец названного А.С. Пушкиным "Камчатским Ермаком" Владимира Атласова — Владимир Отлас обрел свое прозвище от атласной материи.
Так, опираясь на географические чертежи Ремезова, ученые смогли разгадать давно волновавшую их загадку.
Коснемся еще нескольких деталей ремезовского воспроизведения очертаний далекой окраины Руси. В 1695 году на Камчатку отправился из Анадырского острога отряд казака Луки Семенова Мороско-Старинина. Немало важного смогли узнать участники этого похода о камчатской земле и ее жителях. Эти известия были использованы в Якутске уже в 1697 году, когда там по заданию Сибирского приказа составлялся большой чертеж всего обширного Ленского края (так называемый "Чертеж земли Якутцкого города"). Он был доставлен в Москву одним из его составителей — сыном боярским Максимом Мухоплевым. Там копию с него снял Ремезов, а позже воспроизвел ее с некоторыми уточнениями в своей "Чертежной книге Сибири 1701 г.". Лист уже был закончен, когда до Тобольска дошло известие, что в стольный город Сибири прибыл "Володимер Володимерович" Атласов. Он, побывавший на Камчатке в 1697–1699 годах, располагал самыми новейшими и более полными сведениями о ней. Любознательный С.У. Ремезов сразу же поспешил к тобольскому воеводе М. Черкасскому в приказную палату с просьбой вскрыть ящик, в котором находилась записанная в Якутске "скаска" Атласова о его походе по Камчатке. Ремезов ссылался на то, что "ему, Семену, на Москве" дана "из Сибирского приказу александрийская бумага и велено на той бумаге писать чертеж всей Сибирской земли" и он, чтобы "какой неправды не написать", просит дать ему эту самую "скаску" списать. Совсем недавно — в шестидесятых годах нашего века — выяснилось, что в "Служебной чертежной книге" действительно содержится особый чертеж, сделанный по сведениям Атласова.
