— Товарищ полковник, разрешите обратиться?
Головин улыбнулся. Исполнительный, деловитый Григорьев нравился ему.
— Что нового, капитан?
— Порядок, товарищ полковник! Привез ту женщину, что свидетельствовала на суде в пользу Санько. Ждет в сельсовете.
— Порядок, говорите? А сами-то верите, что стрелял Санько?
— Противоречия в деле задержанного, конечно, имеются… Я говорил о них товарищу подполковнику.
— Почему же подписали документы перед отправлением дела в суд?
Капитан замялся.
— Подполковник Клебанов опытнее меня… Я думал, если он настаивает…
— Значит, вы подписали документы, в достоверности которых сами не были убеждены? Так я вас понял? Краска смущения залила щеки Григорьева.
— Так, товарищ полковник, — сказал он, опуская глаза. — Сознаю свою ошибку.
— Это хорошо, что поняли ошибку, капитан, — несколько мягче сказал Головин, но глаза его по-прежнему смотрели сурово. — Следует сделать для себя выводы и научиться отстаивать свою точку зрения. Мы с вами не шахматные задачи решаем. И человеку дана только одна жизнь. Испортить эту жизнь — такое преступление, какому и меры не сыскать!
— Я понимаю, товарищ полковник, — тихо проговорил Григорьев. Голос его срывался от волнения. — Надо было, конечно, о своих соображениях доложить вам, а я усомнился… Заглушил собственные сомнения… Да что и говорить!
Клебанов разговаривал со сторожихой и теперь спустился с крыльца. Заметив его приближение, Головин прервал капитана.
— Ну, добро! Посоветуйтесь тут с подполковником о дальнейших действиях, а с Демченко я поговорю сам.
В сельсовете Головин увидел молодую женщину в цветастом платке. Истомленная ожиданием, она нервно кусала губы и то завязывала, то развязывала концы платка. Серые с влажным блеском глаза ее настороженно и испуганно глянули на Головина, щеки вспыхнули и сразу побледнели.
— Здравствуйте, милая… Александр Петрович Головин, — представился полковник, протягивая женщине руку.
— Катя, — тихо молвила женщина, и щеки ее снова вспыхнули.
Чтобы дать ей время прийти в себя, Головин расспросил ее о работе, о семье, поговорил о родном селе Кати, в котором он был проездом. Чувствуя дружеское расположение полковника, Екатерина Демченко заметно успокоилась и стала отвечать на вопросы не так односложно, как вначале.
— Ну, а теперь, когда мы с вами познакомились, давайте поговорим и о деле, ради которого пришлось вас потревожить, — словно спохватился вдруг Головин. — Вы, наверное, догадываетесь, зачем я вас вызвал?
