Жан Жеди с любопытством слушал своего собеседника. Его поразила фраза Рене, что по одной причине он желал узнать, кто жил перед ним в номере.
«Что это может значить? — спрашивал себя Жан Жеди. — Неужели это полицейский сыщик?… Однако он на него совсем не похож. Но, во всяком случае, довольно говорить!»
Жан Жеди встал.
— Сколько я должен? — спросил он хозяина.
— За все двенадцать су.
— А за бутылку вина, которую вы сейчас подали?
— Я заплачу за нее, — сказал Рене.
— Ну, нет, — возразил Жан Жеди, — я хочу заплатить. Я не богат, это правда, но мне нет никакой надобности экономить. Может быть, я очень скоро разбогатею.
— Вы ожидаете наследство? — спросил, смеясь, Лупиа.
— Это кажется вам смешно, а между тем почти правда. Мое богатство зависит от пустяков: надо только найти одну женщину.
Рене Мулен стал прислушиваться.
— Женщину? — повторил он.
— Да, женщину, которую я не видел двадцать лет.
— Двадцать лет? — вскричал Рене, все более и более удивленный и заинтересованный.
— Совершенно верно. Что же тут удивительного?
— Дело в том, что наши положения очень сходны.
— Разве вы тоже кого-нибудь ищете?
— Да.
— И тоже женщину?
— Да, женщину, которую я так же, как и вы, потерял из виду много лет назад.
— Да, это действительно забавно, но едва ли мы ищем одну и ту же.
— А как зовут особу, которую вы ищете?
— Мне очень трудно сказать вам это.
— Почему?
— Потому что я никогда не знал ее имени.
— Полноте, вы шутите?
— Нисколько! Это кажется шуткой, а между тем я говорю серьезно. Чтобы найти ту, которую я ищу, я должен с нею встретиться.
— Это целая история!
— Семейная история. А вы знаете, что такие истории очень часто скрывают в себе тайны, которые благоразумнее держать при себе, поэтому я не скажу ничего более.
— И хорошо сделаете, — прошептал Рене, узнав, что розыски его и собеседника не могли относиться к одной и той же особе.
— До свидания, — сказал Жан Жеди, вставая. — Вы кажетесь добрым малым; когда я снова сюда приду, я был бы очень рад чокнуться с вами, и если когда-нибудь получу то, о чем говорил, то угощу вас славным завтраком.
Было уже близко к полуночи. Жан Жеди заплатил и, выйдя из трактира, направился в сторону улицы Клиши, повернул на улицу Леметр и наконец пришел на улицу Берлин.
Эта последняя в ту эпоху, когда происходили описываемые нами события, имела совершенно не тот вид, что теперь. На ней было всего восемь или десять домов, отделенных друг от друга пустырями.
Дом, снятый мистрисс Дик-Торн, стоял между такими двумя, заваленными большими камнями, предназначенными для будущих построек. Сзади дома, за двором, также находился пустырь, отделенный от двора высоким забором.
