Нетерпеливыми шагами он прошел несколько комнат, где рабы, под присмотром Мэны, заканчивали приготовления к пиру. Затем он поднялся по лестнице, ведущей на террасу. Остановившись на последней ступеньке, он с вожделением смотрел на Нейту. Девушка стояла, облокотившись на балюстраду, и до такой степени была погружена в свои мысли, что даже не заметила его появления. Никогда еще она не казалась ему такой очаровательной, несмотря на гнев и отчаяние, омрачавшие ее лицо. Белая туника подчеркивала ее стройную фигуру, а на шее и руках сверкали украшения из сапфиров. Непередаваемая ироническая улыбка скользнула по губам молодого египтянина, когда он заметил это. «Камень преткновения женщин, — пробормотал он. — Они готовы, кажется, нарядиться в драгоценности своего смертельного врага!» — но тотчас же, овладев собой, он подошел, почтительно склоняясь:
— Тебя приветствует твой смиренный раб, моя прекрасная невеста. Надеюсь, что твой очаровательный ротик подарит мне улыбку и приветливое слово.
При звуке этого металлического голоса Нейта вздрогнула и выпрямилась.
— Ты надеешься на слишком многое, Хартатеф. Для друга у меня нашлись бы и улыбка и доброе слово. К человеку же, который хочет против моей воли жениться на мне, я чувствую одно презрение и отвращение. Твое богатство могло соблазнить моих родных, меня же оно не трогает. Откажись от меня, Хартатеф! Не вынуждай меня повторить при всех то, что я сейчас говорю тебе: я не хочу быть твоей женой!
— Захочешь, Нейта. Твой дядя и опекун обещал мне твою руку. Ты обязана ему повиноваться, а я не из тех, кто спокойно переносит стыд. Я убежден, что ты безропотно последуешь за мной в праздничный зал и подтвердишь вашим гостям, что избрала меня супругом.
— За кого ты меня принимаешь? Разве я раба Пагира, что он может повелевать мной? — выкрикнула Нейта, глаза ее сверкали. — Идем! Я сейчас же докажу тебе, что не боюсь ни твоего гнева, ни гнева моего дяди!
Она хотела броситься к лестнице, но Хартатеф схватил ее за руку и удержал.
— Прежде, чем ты предпримешь что — либо, позволь мне, Нейта, спросить, известны ли тебе дела твоего семейства? — произнес он дрожащим голосом. — Знаешь ли ты, что Мэна заложил мумию твоего отца за десять вавилонских талантов? Срок выкупа близок, а Мэна не может внести денег. Я обещал заплатить эту огромную сумму, чтобы спасти честь семьи, членом которой я являюсь. Если ты будешь настаивать на своем отказе, я сочту себя свободным от обещания и от всякой щепетильности в деле, которое, впрочем, и так скоро сделается всеобщим достоянием. Выбирай!
