— Неужели тебе не хочется, чтобы понес наказание настоящий преступник? Тебе ведь правилась Джанет; Клайд одно время даже встречался с ней. Ты же не хочешь, чтобы её убийца остался на свободе и наслаждался жизнью, в то время как она мертва. — Она ткнулась носом в щеку Джо и лизнула его ухо. — Первым свидетелем сегодня утром должна выступить соседка Джанет, Элиза Трест. Мне очень хочется послушать, что она скажет. Ну же, Джо, пойдем со мной в суд.
Он только молча глядел на неё.
Дульси вздохнула и направилась вниз по склону, пробираясь через высокую траву.
Увещевания бесполезны, она всё равно сделает по-своему. Ворча, он потрусил следом за ней, удивленный и раздосадованный.
Но на полпути по склону она снова заговорила:
— Забыла тебе сказать: там внизу какой-то неизвестный пёс. Сейчас его не видно, однако он преследовал меня. Здоровенный такой.
— Я не видел никаких посторонних собак, когда поднимался. Только боксер и золотистый ретривер – две толстобокие плюшки.
Эти псы были вполне безобидны, они могли ради забавы погнаться за кошкой, но когтей боялись. Если никто из городских кошек не удосуживался научить собаку приличным манерам, этим занимались Джо и Дульси. Несколько раз у них были весьма увлекательные пробежки по холмам, хотя умная кошка никогда не позволит клацающим челюстям подобраться чересчур близко. Даже игривый, но забывшийся от азарта пёс может превратить невинную игру в кровавый поединок. А если собака почует вкус крови, она может растерзать жертву даже не успев сообразить, что делает.
— Это большой коричневый пёс, дворняга, — сказала Дульси. — Он держался поодаль, за кустами, однако наблюдал за мной и двигался следом. Возможно, он и не опасен. После того как мисс Трест даст показания, я собираюсь ещё разок сходить в сгоревшую студию Джанет. Но теперь я хочу попасть внутрь, даже если там по-прежнему всё оцеплено.
— Ты это серьезно?
— А почему бы и нет? Кто знает, что мне удастся найти.
— Да ладно тебе. Ты же сама видела, как полиция все досконально исследовала, осмотрела и сфотографировала. Мы там проторчали достаточно долго, чтобы в этом убедиться. Мне меньше всего хочется провести сегодняшний день на пепелище.
Обгоревший склон представлял собой адское испытание для кошачьих лап, а от едких испарений щипало в носу и слезились глаза. Разумеется, никакая охота среди этих головешек была невозможна – мелкая живность, что не погибла в огне, сбежала подальше и ещё долго не посмеет приблизиться к выжженной пустоши.
