Конечно, откуда девице за прилавком знать, что большие деньги и решение многих проблем — это не слишком большое вознаграждение за их работу. Конечно, все они относятся к бойцам очень незримого для простых граждан фронта. И хорошо, что незримого — вот только не хватало вызвать панику! Что бы случилось с теми же тусовщиками из «Морийского Гоблина», когда бы они узнали правду — о том, кто или что сделало их своими марионетками?! Хорошо бы им после этого жилось? От ночных кошмаров до конца дней своих не избавились бы!
А что до решения финансовых и многих прочих проблем… Да, среди сотрудников О.С.Б. есть те, кто живут долго, очень долго. А были и те, для кого все и всяческие проблемы решились раз и навсегда — в секунду. Стажеров, поступивших в Отряд прошлым летом, поначалу было трое. А теперь их — двое. Такие дела.
Оля вышла во двор, тщательно уложив в куртку подарки.
Казалось бы, пробыла она в магазине всего ничего. Но за это время редкие облачка на небе успели собраться в тучу, погода слегка испортилась. Пожалуй, следовало побыстрее пойти в метро и ехать с пересадкой до «Петроградской» — туда, где и располагался офис О.С.Б. Но ей отчего-то хотелось пройтись пешком.
Девушка вышла на проспект, секунду подумала, осматриваясь — а не ухватит ли ее снова за рукав рыжая тусовщица. Но нет, та, видимо, решила что сегодня милостыни… то, есть, нет, конечно, честно заработанных денег! — на еду хватит. А про завтра она вообще не думала.
Поэтому Оля спокойно направилась обратно, свернув к Пушкинской. Можно было выйти на Невский, так оказалось бы быстрей. Но сегодня девушка решила просто прогуляться по городу, а слишком многолюдный и суматошный Невский она не очень любила. Тихие улочки центра нравились ей куда больше. Она шла, «уйдя в себя» и собственные размышления, но не забывая внимательно примечать все вокруг. Это уже становилось привычкой — одной из многих полезных привычек, которые быстро обретаешь, оказавшись в О.С.Б.
А впрочем, что значит — оказавшись? Случайных людей там нет и быть не может.
Это очень непростой офис.
…С неких пор самым любимым в России числом стало «300». Триста лет флоту, триста лет Петербургу, триста лет морской пехоте, триста лет первой газете… Много указов издал за свою жизнь Петр I, и каждый второй — повод для юбилея. Как будто до петровского указа относительно флота русские по морям не плавали. Как будто в устье Охты, на том месте, которое занимает Петербург, не стояло шведского города Ниеншанц. Как будто таможенников и пограничной охраны до Петра не существовало, и не было при Иване Грозном «засечной черты». Но главное было — найти указ, а потом отмечать, отмечать.
