Словом, ждали девы Обимурские, что царь будет доволен, но такого предвидеть не могли. Крупное лицо Водяного при виде нечаянного гостя побледнело в просинь, напугав зеленоликих дев, и громом ударил приказ:
- Омутницу сюда! Без промедленья!
Взвилась тотчас же легонькая перламутровая коляска, запряженная тройкой резвейших сомов из личных царских рыбален, и, заложив крутой вираж, устремилась в пучины, где было заповедное волхвище: там жила обимурская колдунья Омутница... И вот уже заклубились зеленые водяные вихри, и сомы, ворочая покрасневшими от натуги и быстродвижения глазами, замерли на царском дворе, а из коляски величаво выплыла сама Омутница - белоликая, почти насквозь прозрачная от старости и мудрости, серебряновласая, с позолоченной (в знак непревзойденного всеведовства) чешуей длинного, что у Змея Морского, хвоста.
Русалки ткнулись носиками в песок от суеверного страха, да и сам Водяной отвесил почтительный поклон, произнеся ритуальные слова подводного приветствия:
- Кланяюсь тебе, Омутница, до струи воды, до желта песка! Низко кланяюсь!
Омутница устремила серые глаза на владыку, проникнув в самую глубь его души, угадав журчанье заветных мыслей.
- Ох, царь-батюшка! - вздохнула она. - Предрекала же я, что не доведут тебя до добра сидения на утесах да хождения по темну. Ночных ради мечтаний на лихое, опасное дело решился ты!
Водяной опустил зеленые ресницы, а девки-моргуньи позволили себе выпрямиться и насторожить любопытные свои чистенькие ушки.
- Исполнена есть земля дивности, - робко молвил царь. - Дай мне увидеть ее.
- Аль не видел? - пожала Омутница сквозящим от старости плечом.
- Меж людей бы пройти! Их глазами посмотреть, их руками жизнь потрогать! Понять!..
- Замучаешься! - едва приоткрыв уголок рта, буркнул утопший.
Водяной вздрогнул, а Омутница тотчас же склонилась к гостю:
- Почему от людей уплыл, селезень ты мой сизокрылый?
Но лик пришельца был по-прежнему неприветен, неохотно разомкнулись губы для загадочного ответа:
- Померкло мое солнце, закатилось мое счастье, истекло мое терпение, прежде чем успел я все оплакать и махнуть на все рукой.
- Чего оплакать-то? На что махнуть?! - аж застонал Водяной, и гость-нахмура показал один глаз:
- Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Мало тебе своей доли - на чужую потянуло? А этот кус сладок только лишь издалека да изглубока. Я вон как отяжелел - виселицу сломал, пока на дно камнем не канул! Замучаешься, рыбка ты моя.
