В первом же бою на МиГах с бустерным управлением несколько человек сорвалось в штопор — мы к ним ещё не успели привыкнуть, был первый вылет в бой. Я тоже штопорил. Произошло это так: тысячах на девяти попытался поймать в прицел ведущего первой пары шестерки «Сейбров», они шли на меня вертикально вверх, а я сваливал свою машину сверху вниз, оставалось немного, буквально миллиметр довернуть прицел на ведущего шестёрки, как меня бросило в сторону и начало вращать. Я сразу понял, что попал в штопор. Дал рули на вывод. Самолет не реагирует, вертится, а кругом летят огненные шары от трассы снарядов. Думаю: «Что же это такое?» Оказывается, я сам нажал на гашетку при отдаче ручки управления от себя. Мои пальцы были на кнопках открытия огня по «Сейбрам», и поэтому при силовой отдаче ручки от себя пальцы сжались и включили оружие. Стрельба из пушек ещё больше уменьшила скорость моего самолета, и он перешел в плоский штопор, вращение стало очень быстрым. Я трижды пытался вывести самолёт из штопора, а он всё не выходил. Высоты осталось 1800 метров. Думаю: «Ещё раз сделаю вывод, и, если не выйдет из штопора мой МиГ… катапультируюсь». Ещё раз дал рули на вывод, и тут мой самолет замер, правда, не сразу. Я резко дал ручку от себя для набора скорости, меня даже оторвало от сиденья, и я коснулся головой фонаря кабины. МиГ шел в отвесном пикировании, чуть даже с отрицательным углом, а «Сейбры» неслись за мной справа, слева и сзади, видимо, хотели сбить меня на выходе из штопора. Скорость быстро росла, а земля приближалась ещё быстрей. «Надо выводить, а то врежусь», — подумал я и потянул энергично ручку управления на себя: огромная невидимая сила старалась вдавить меня в сиденье, сжав всё тело и пригнув голову к груди, сильно ломило поясницу, которая потом долго болела. В бою мы плечевые привязные ремни освобождали от фиксации в натянутом положении и поэтому могли свободно поворачивать плечи, чем увеличивали поворот головы при осмотре задней сферы. Кожедуб учил нас сидеть в кабинах так, как сидит кобчик — вертеть головой во все стороны и видеть всё вокруг.
Перегрузки при манёвре очень сильно мешали осматривать заднюю полусферу без сильного напряжения головы и туловища — вот был бы перископ заднего вида, — мечтали мы, — а для обзора спереди какая-нибудь увеличительная «труба» для зрительного опознавания цели и обзора передней полусферы.
Мой МиГ выскочил из пикирования в горизонтальный полет в ложбине между сопок. Справа и слева были сопки, а я несся между ними, и только одна пара «Сейбров» следовала за мной, остальные четыре «Сейбра» не вышли из пикирования и врезались в землю. МиГ почему-то стал плохо управляться и набирать скорость. Я стал с небольшим набором отходить от земли и как только пара «Сейбров» приближалась, я переводил самолет в пологое планирование. Для увеличения скорости, сектор газа, конечно, был дан до упора вперед, но скорости от этого не прибавлялось и опять повторял я такое волновое движение в вертикальной плоскости, когда «Сейбры» приближались. Но увеличить дистанцию мне не удалось, и «Сейбры» не могли приблизиться достаточно близко. Они стреляли, но попасть не смогли, экран земли на малой высоте мешал их радиодальномеру определить дистанции стрельбы.
