— Ты допустила лишь одну ошибку, — произнес граф. — Интересно, отыщешь ли ты ее самостоятельно. Скажу лишь, что она во втором столбце.
Ничуть не обидевшись, Рейчел склонилась над тетрадью, наморщила лоб и принялась сосредоточенно искать неверный ответ.
Кристина негодовала. Вмешательство графа взбесило ее, хотя на то не имелось никаких причин. Он не сказал и не сделал ничего дурного. Но Кристина отчетливо осознавала, что хоть его еще никто не назвал опекуном девочек и что все знакомые видели в этой роли лишь ее, по закону она, женщина, не могла нести ответственность за собственных дочерей. И это делало его…
— Не могли бы вы оставить девочек на попечение няни? — спросил граф. — И присоединиться ко мне в библиотеке? — Он предложил Кристине руку.
Обернувшись, чтобы дать няне и девочкам совершенно ненужные указания, графиня прошла вперед, сделав вид, что не заметила протянутой ей руки. Мысль о том, чтобы прикоснуться к этому человеку, казалась непереносимой.
Как глупо! Спустя десять лет — целую жизнь, целую вечность — она боялась к нему прикоснуться.
Сегодня утром графиня вновь была одета в черное, начиная с кружевного чепца и заканчивая туфлями. Это обстоятельство раздражало Джерарда, хотя он и не мог объяснить почему. Ему казалось чрезмерным столь нарочито носить траур по человеку, умершему более года назад, пусть даже мужу. В остальном же графиня никак не выказывала своего безутешного горя. Она держалась гордо и даже надменно. Прямая спина, вздернутый подбородок. Но, войдя в услужливо распахнутые лакеем двери библиотеки вслед за графиней, Джерард вдруг подумал, что ему нет никакого дела ни до того, почему она предпочла носить траур столь долго, ни до глубины ее чувств. Она всего лишь вдова Гилберта. Не более того.
И все же Джерард ощущал растущее в груди раздражение.
— Присаживайтесь, — произнес он, указывая на одно из кресел рядом с камином. Сам же он сел не сразу. Облокотившись о каминную полку, он сверху вниз взирал на графиню.
— Благодарю вас, — ответила ее сиятельство, опускаясь в кресло. При этом ее спина не коснулась спинки. Вчера вечером она сидела точно так же и в гостиной, и в столовой. Должно быть, подобная поза ужасно неудобна. Но Джерарду не было дела и до этого. Графиня вопросительно посмотрела на его сиятельство.
— Итак, миледи, — не удержался Джерард, хотя и не собирался говорить ничего подобного, — вам не кажется, что в сложившейся ситуации имеет место некоторая ирония?
