— Плейс, — произнес тренер, — я хочу, чтобы ты ответил мне на один-единственный вопрос, и если я обнаружу, что ты мне лжешь… — И осекся, по-видимому нарочно, со значением.
Правда, не добавил своей обычной заключительной угрозы: «Я лично пригвозжу твои руки в стене раздевалки». Такое упущение приводило Хьюго в ужас и он молча, покорно ожидал страшного вопроса.
— Плейс, ты получаешь какую-то информацию от своих приятелей, этих азартных игроков? Которые болеют за другие команды?
Волна стыда окатила Хьюго, — никогда еще, кажется, ему не было так горько, так стыдно, как в эту минуту. Он вдруг разрыдался — в рыданиях затряслось все его крупное тело, весом 235 фунтов.
Тренер в ужасе взирал на него, наконец проговорил:
— Где твой носовой платок?
Хьюго вытащил носовой платок, всхлипнул.
— Тренер, клянусь вам головой своей матери — я никогда, ни разу не разговаривал ни с одним азартным игроком!
— Мне не нужна голова твоей матери! — зарычал тренер, но, кажется, слова Хьюго его убедили; он ждал, когда стихнут рыдания. — Ладно, убирайся! И будь впредь осторожнее. Не забывай — за тобой следят со всех сторон.
Вытирая платком глаза, Хьюго ничего не видя перед собой вышел из кабинета тренера. Их агент по связям с общественностью Брентаксис распивал пиво в раздевалке с каким-то седовласым человеком невысокого роста; у того на жилетке задержался пепел от сигареты Хьюго его узнал: Винсент Хейли журналист; ведет спортивную колонку. Попытался улизнуть, — может, его не заметят, — в такой день, как этот, нельзя давать интервью. Но Брентаксис его засек и позвал:
— Эй, Хьюго, подойдите-ка к нам на минутку!
Бежать сейчас бессмысленно, понял Хьюго, это еще хуже. Хьюго уверился: всем вокруг него, всему миру уже известно, что он попал под подозрение. Попытался внутренне собраться, направляясь к этим двум; ему даже удалось изобразить на лице подобие невинной улыбочки сельского парнишки, правда весьма обманчивой.
— Хэлло, мистер Хейли! — поздоровался он.
— Рад вас видеть, Плейс, — откликнулся Хейли. — Ну, как голова?
— Все отлично, — торопливо успокоил его Хьюго.
— Да, ну и сезон выдался для вас в этом году, Плейс! — прокричал Хейли пропитанным виски голосом, — в тоне чувствовалось откровенное презрение к спортсменам, и глаза — словно лучи лазера.
— Да, вы не ошибаетесь — трудный сезон, ничего не скажешь.
— По правде говоря, никогда прежде не видел, чтобы защитник так набирал от матча к матчу.
Хьюго почувствовал, что его прошибает пот.
