Откуда-то издалека до него доносился звон колокольчика — снова и снова. Алекс открыл глаза с опаленными ресницами, прислушался: на улицу с грохотом выезжают пожарные машины. Снова тяжело вздохнув, пополз дальше, сильнее прижимаясь к холодной земле; дополз до двора за домом, продрался, изранив все руки, через колючую живую изгородь.
— Подальше, подальше от дома! — нашептывал он себе.
За высокой изгородью встал во весь рост, быстро зашагал прочь — и в этот момент увидал первого пожарного, бегущего к тыльной части дома.
Шатаясь, словно лунатик, Алекс направился прямо к дому Маккрэкена. Этот путь — по темным аллеям и улочкам в глубине, когда он чувствовал, как потрескивает с каждым шагом обожженная кожа на колене, — занял у него минут сорок. Дернул за ручку колокольчика, подождал. Дверь медленно отворилась, из-за нее осторожно выглянуло лицо Маккрэкена.
— Боже мой! — воскликнул изумленный полицейский, пытаясь захлопнуть дверь.
Алекс вовремя просунул через порог ногу и прохрипел срывающимся голосом:
— Впустите меня!
— Да ты весь обожжен! — Маккрэкен ударами ноги старался вытолкнуть ногу Алекса. — Никаких дел я тобой не имею! Понял? Ну-ка, проваливай отсюда!
Алекс вытащил из кармана пистолет и ткнул дулом Маккрэкену в ребра.
— Дай мне войти!
Маккрэкен медленно отворил дверь. Алекс ощутил, как под дулом пистолета ходят ходуном его ребра.
— Спокойно! — уговаривал его высоким, визгливым от страха, как у девчонок, голосом Маккрэкен. — Спокойно, Алекс! Послушай…
Вошли в холл, и Маккрэкен захлопнул за ним дверь. Он все еще держался за круглую ручку двери, опасаясь, как бы не свалиться на пол от охватившего его ужаса.
— Что тебе нужно от меня, Алекс? — Когда он говорил, его «бабочка» прыгала то вниз, то вверх. — Чем я могу тебе помочь?
— Мне нужна шляпа, — выдавил Алекс, — и пальто.
— Конечно, Алекс, само собой. Все, что только могу…
— И еще я хочу, чтобы ты отвез меня в Нью-Йорк.
Маккрэкен с усилием сглотнул слюну.
— Вот что, Алекс, — он вытер повлажневшие от страха губы тыльной стороной ладони, — нужно рассуждать здраво. Я не могу отвезти тебя в Нью-Йорк, это просто невозможно! Ты знаешь, сколько мне платят за мою работу, — четыре тысячи долларов. Я начальник местной полиции. Как я могу рисковать своим именем, репутацией ради…
Алекс вдруг заплакал.
— Послушай, я всажу все эти пули в твое брюхо, понял? Так что лучше помоги мне!
— Ладно, ладно, Алекс, не волнуйся, — затараторил Маккрэкен. — Почему ты плачешь?
