Люди хотят, чтобы практика была приятной и легкой. Но она далеко не легка. Очень просто сказать: «О, я предан миру и дхарме». Однако это трудно сделать. Мир и дхарма раскрываются во всех творениях, которые встречаются нам на пути. Преданы ли мы этому человеку на улице, блюющему в урну? Преданы ли мы продавцу, обсчитавшему нас, или строгому начальнику?
Когда мы познаем природу Будды, мы понимаем, что радость – наше врожденное право. Где же оно? Оно ждет нас в той самой практике, о которой мы говорим. Только через практику мы сможем прийти к радости и истинной преданности работе, взаимоотношениям, всей жизни.
Из-за человеческих недостатков, мы очень мало говорим о преданности (или ее нехватке) к объектам. Например, если мы держим комнату в беспорядке, значит, мы не преданны. Мы демонстрируем, что в жизни есть нечто более важное, чем объекты. (Я воспитывалась аккуратной матерью и многие годы, в качестве протеста, вела себя как можно более неряшливо.) Я не говорю о невротической чистоплотности. Тем не менее практика должна охватывать всех и все, каждую кошку, каждую лампочку, каждый кусочек наждачной бумаги, каждый овощ, каждую салфетку. Если мы не проявим заботу, то не узнаем, что такое преданность. Преданность не возникает случайно. Преданность – это способность. Она растет так же, как мускулы, с помощью упражнений.
Я не собираюсь составлять новый список «обязанностей». Я не говорю о Правилах. Люди часто неверно их истолковывают: «Я должен быть аккуратным. Йоко так сказала». Однако мы должны взглянуть на свою склонность разбрасывать повсюду вещи, оставлять зажженным ненужный свет, накладывать на тарелку больше, чем в состоянии съесть. Почему? Если наша преданность абсолютна, то все, в чем реализуется преданность супругу, детям, работе, практике, дхарме, является неосознанным. «Даже если вы сделаете это ради ничтожнейшего, вы сделаете это ради меня». Если вы хотите познать радость, то не имеете права говорить: «О, я просто небрежный человек». Практика всегда имеет дело с «ничтожнейшим».
Преданность – это действие. Мы пытаемся избежать действия, поэтому наш глаз должен быть острым как гвоздь. Меня не интересует, сколько состояний просветленности вы пережили. Нет ничего, кроме повседневной жизни. Этот стол является дхармой. Вчера он был пыльным, и сегодня он пыльный. Мы приближаемся к окончанию сесина. Однако не стоит обманывать себя: самая сложная часть сесина начинается тогда, когда мы возвращаемся к повседневным делам.
