На командирском сидении СТЗ-НАТИ-5 я, правда, не наплел удобств, о которых любили распространяться техники. Места было достаточно, но я не мог избавиться от ощущения ограниченности, тесноты. Ощущение, как у боксера, загнанного в угол. Где-то подтекало топливо, слышен еще запах перегретого пара.
И все же Гаранин сгущал краски. Его можно понять — многие командиры, свыкшиеся на службе с лошадью, предвзято судят о моторах. Об этом не однажды я слышал еще в училище.
Проценко увел людей на обед. Отправился следом и водитель запасного тягача. Гаранин, едва миновав арку, снова завел речь о тягачах. Его волнует уязвимость. Близкий разрыв снаряда, по его мнению, мог привести тягач в негодность. Конная тяга обладала большей живучестью. Даже один унос из четырех в состоянии тащить гаубицу.
— А снабжение топливом? Нефтебазы в тылу за пятьдесят — сто километров... Пути подвоза прерваны, как было в прошлом году во Франции,— все... конец...— рассуждал Гаранин.— Пустые баки не наполнишь за счет подножных кормов и конфискации овса у местного населения.
С монастырского двора доносятся звуки горна — сигнал к обеду. Гаранин взглянул на часы.
— С питанием у вас как? Не устроились? Мы пользуемся гостеприимством жителей села Зимно. Здесь рядом,— он протянул руку,— хотите с нами? Конь у вас есть? Для лошади старшего на батарее лейтенант Величко отдал приказание подготовить амуницию. Предоставляется выбор... три верховые лошади... пойдемте на коновязь.
Перед воротами КПП Гаранин повернул вдоль ограды. За углом — полевая, наспех поставленная коновязь. Грибок для лиц, несущих службу наряда, дальше — копна свежего сена, несколько двуколок под навесом. На коновязи десятка четыре лошадей.
Гаранин позвал дневального. Наряду уже известно о приказании командира батареи. Дневальный шел со мной, останавливаясь возле каждого стойла, называл кличку лошади. Пятый от края стоял под седлом красавец жеребец темно-гнедой масти, поджарый, тонконогий даже для строевой лошади.
Дневальный отвязал чембур и принялся сдавать коня назад.
— Ну, ну, не балуй, Перик... не балуй,— боязливо приговаривал он,— ступи еще, Перик... еще,— и, управившись, взял коня под уздцы, представил:
— Конь строевой, по кличке Перик.
Когда я принял поводья, дневальный вздохнул с облегчением.
— Ничего конек, только... злой бывает...
Я повернул коня направо, налево, осмотрел ковку, исправность оголовья, седло. Перик... лошадям клички даются звучные, знаменитые, легко произносимые, выражающие иногда и стать лошади. А этот Перин... слово не русское, без смысла.
