Сердце Ханнера ликовало при этой мысли, но ноги вдруг остановились. Что-то приказало ему не идти к ней и вообще отказаться от этого путешествия. Его мучила совесть.
— Чего стал на дороге? — послышался сзади грубый оклик.
— Сэр! — вторил грубияну механический голос дроида-носильщика. — Вам стоит отойти с центрального пути и не мешать продвижению остальных.
Он быстро свернул в сторону и больше не загораживал проход для шедших широкой волной пассажиров и туристов.
Он думал о том, что экипаж "Немезиды", который рисковал жизнью и спас систему, приговорили к смерти, а его преступника, хоть и поневоле, наградили деньгами и поездкой на Мелию. Это было несправедливо.
Джим понимал, что, отказавшись от этой поездки, он восстановит против себя силы бейдианского правопорядка, и на него начнут охоту, как на нежелательного свидетеля. Там наверху наверняка проследят: улетел он или нет. Но, несмотря на грозящие неприятные перспективы, Ханнер не мог поступить иначе…
… Элиза только сделала вид, что не заметила капитана Ханнера. Она прекрасно знала, что сейчас происходит в его душе, и догадывалась, как он поступит в такой ситуации.
"Джим остался все тем же благородным человеком, хоть не все помнит из своего прошлого, — подумала Кроули. — Но, надеюсь, скоро память его восстановиться, и он вспомнит о нашей совместной работе".
Когда капитан скрылся из вида, она тоже развернулась и пошла в противоположную сторону от приемных рукавов космического порта. Путешествие на Мелию откладывалось на неопределенное время…
…Феликс сквозь сон услышал, как кто-то тормошит его за плечо. Он с трудом открыл глаза и увидел встревоженное лицо инженера, склонившегося прямо над ним.
— Что? — Адамович окончательно проснулся. — Это ты, Тризен?
— Я, только говорите тихо. Хоть я и обманул систему слежения, замкнув её на свою комнату, но, боюсь, что обнаружить все подслушивающие жучки мне всё равно не удалось, — ответил инженер.
— Да зачем тебе все это понадобилось?
— Вы же сами приказали.
— Но ситуация после этого изменилась. Завтра нас выпустят. Вы же слушали слова премьер-министра Торета. Я сам был сбит с толку этим паникером Галино, но потом все прояснилось, — Феликс пытался в этот раз упокоить сам себя, хотя тревожное чувство так его и не покинуло. Но он не хотел в этом признаться даже себе.
— Еще раз прошу вас, капитан, говорить тише! — прошептал Тризен. — Нас могут слышать!
— Так с чего это ты замкнул систему слежения? — Адамович перешел на шёпот. — Ведь за нами уже никто не следит.
