- Ну вот, - объяснил Марье Селезнев, - это малый конвейер, сборка мотора, одним словом. Вон там блок поступает на рольганг, а вот в том конце мотор сходит с конвейера и идет на испытания. Понятно?
- Понимаю, - сказала Марья, хотя не поняла ни слова.
Она оглянулась по сторонам - справа, откуда подплывали моторы, стоял огненно-рыжий веснушчатый парень - он, с зверским видом подхватив какую-то болтавшуюся на проводе алюминиевую бутылку, нажимал ею на мотор; при этом раздавался такой треск, словно стрелял пулемет.
Слева - там, куда мотор уплывал, - стояла девушка в беретике, из-под которого лезла на лоб челка, - таких девиц Марья очень не любила и, встречая их на улице, произносила рычащее, грубое слово.
Девушка, с изумительной быстротой работая тонкими, ловкими пальцами, привинчивала к мотору блестящую медную трубу.
Никогда Марья не думала, что девушки с челками работают на заводах.
А дальше - вправо и влево по бесконечной дорожке - стояли люди и работали.
- Ну вот, операция здесь пустая, - сказал Селезнев, - шплинтовка болтов коренных подшипников. Понятно?
- Да, - сказала Марья и совсем растерялась.
Но когда Селезнев, взяв в руки маленький ломик, показал ей, как нужно поворачивать коленчатый вал, как вставляются медные шплинты в головки болтов и как ударом молотка они закрепляются, Марья вдруг поняла, что нет ничего сверхъестественного в этой работе. Селезнев некоторое время работал и, поглядывая на Марью, спрашивал:
- Понятно?
Марья кивала головой, а Селезнев говорил:
- Ну вот, все в порядке. - А затем он снова поворачивал к ней голову и спрашивал: - Понятно?
Потом Селезнев передал инструменты Марье.
Первые движения ее были неуверенны и торопливы, шплинты не лезли в отверстия, дрожащие пальцы неверно направляли молоток. Но Марья чувствовала, что работа пойдет, что работа должна пойти, что здесь, сейчас она врывается в новую область жизни, и она напрягала все силы, чтобы снова не закрылась распахнувшаяся перед ней дверь. И работа пошла. Никогда Марья не испытывала такого чувства, как сейчас. Мотор подплывал к Марье от рыжего парня, она делала свою часть работы, и мотор - по роликам - уходил от нее к девице с челкой, а от девицы переходил к двум парням в полосатых матросских рубахах, от парней - к косоглазому и широкоскулому дяденьке ("китай", определила Марья) и плыл все дальше, мимо парней и девушек; и каждый из них вкладывал свою долю труда в этот плывший по железной реке мотор. Рыжий парень не говорил с Марьей, но они поглядывали друг на друга всякий раз, когда мотор переходил от него к ней. И девица с челкой переглядывалась с Марьей, ожидая прихода мотора. Это была общая работа. И Марья не удивилась, когда девушка подошла к ней и помогла повернуть заевший коленчатый вал.
