Когда грянул гимн «встречающей стороны» Петр Петрович понял, что особенно много он не наторгует, и что с ТАКИМИ соседями лучше не ссориться….
Весь обком, горком и все органы ВЛКСМ стояли раком. Да еще и на ушах. Причина простая – послы едут, а где взять партитуру «Боже царя храни»? Выручило всех неожиданно музыкальное училище. Его преподаватель Исаак Штурцман, прослушав исполнение в художественном фильме «Новые приключения Неуловимых» данного произведения белыми офицерами, на слух воссоздал ноты, да ещё произвёл полную разбивку по партиям. И теперь над строем застывших в парадном строю моряков, сияющих белоснежными ремнями, перчатками и чехлами бескозырок неслось залихватское:
– Боже, царя храни…
С отчётливыми джазовыми и рок-вариациями инструментов и чёткой диско-дробью барабанов с модным рисунком а-ля «Бони-М»…
Генсек, по-другому его уже никто не величал, досадливо сморщился, увидев постные физиономии делегации Империи, вытянувшиеся при узнавании царского гимна:
– Твою мать… Какой д…б испохабил музыку?! Вы что – не видите, гости в полном ступоре! Немедля – прекратить! Пускай что-нибудь другое, самодержавное сыграют!
Несколько мгновений, и теперь над Заливом грянула другая мелодия, впрочем, близкая и тем, и другим – «Прощание Славянки». Птицын улыбнулся – ну, вот вроде бы то, что требуется. Он первый шагнул навстречу невысокому мужчине в чёрном сюртуке и белоснежной манишке, с седыми усами «сталинского» типа, протянул руку:
– Птицын. Генеральный секретарь Мурманской Социалистической Республики.
– Дурново, Пётр Николаевич. Личный полномочный представитель Его Императорского Величества Государя Николая Романова Второго.
– Очень приятно познакомится. Прошу следовать к автомобилю. Надеюсь, этот термин вам знаком?
Посол слегка сморщился – он пробовал не раз ездить на этих самобеглых колясках. Но тряска, грохот двигателя, ходившего на раме ходуном и передававшего свои вибрации седокам были ему мало приятны. Но что поделать – в чужой монастырь со своим Уставом не ходят… Какого же было удивление думца, когда перед ним застыло нечто сверкающее чёрным лаком и полированными металлическими украшениями! Невысокие, по сравнению с теми авто, которые он видел ранее, но очень и очень толстые колёса! Благоухающий дорогими духами огромный роскошно мягкий салон, бесшумная, и очень и очень плавная, словно они не ехали по дороге с твёрдым покрытием, а плыли над ней, езда поразили Петра Николаевича не меньше, чем сам город. Тот был… Неземной. Огромные дома, от пяти и выше этажей, Ни луж, ни мусора, бойкое движение моторных экипажей и общественных безрельсовых трамваев. Множество прекрасно, но необычно одетых людей на тротуарах и бульварах, машущих флажками с символикой Империи и, как он понял, Республики. И – провода, провода, провода энергостанций. Мурманск потрясал до глубины души! Когда же кортеж выехал на главную площадь столицы – у Павла Николаевича, да и у других его спутников от изумления открылся рот – на той высилось невообразимой высоты здание, над которой красовалась надпись «Арктика»… Вскоре автомобили замерли у трёхэтажного здания с белыми колоннами. Распахнулась массивная толстая дверь, появился сопровождающий:
