будут действовать в 25 из 28 провинций Афганистана.
В самой НДПА дела обстояли не лучшим образом. Короткий период сотрудничества между ее группировками «Хальк» и «Парчам», имевший место перед переворотом, закончился месяц спустя после прихода к власти афганских марксистов. Халькисты, считавшие «революцию» делом своих рук, не были намерены терпеть опасных конкурентов с Бабраком Кармалем во главе. Уже летом 1978 года парчамисты были разгромлены, а их лидеры, Кармаль в том числе, высланы из страны. Однако, борьба за власть продолжалась с неослабевающим упорством. На этот раз между собой схватились лидеры «Халька» — «великий вождь и учитель» Нур Мохаммад Тараки и его «преданный ученик» Хафизула Амин.
Интриги и заговоры, организуемые вчерашними союзниками, сопровождаются небывалыми по масштабу чистками и репрессиями. Под лозунгами построения нового общества и борьбы с контрреволюцией служба безопасности нового режима терроризирует население. В одни ямы сваливаются трупы бывших членов НДПА, чиновников, феодалов, простых крестьян и учителей. О размахе террора красноречиво свидетельствует факт, что только в Кабульской тюрьме Пули-Чархи к декабрю 1979 года было уничтожено 12 тысяч человек. Традиционная азиатская жестокость, помноженная на марксистскую теорию, дала выдающийся в своем роде результат на афганской земле.
И Амин, и Тараки прекрасно осознавали, что сидят на вулкане, готовом вот-вот извергнуться. Наряду с публичными заявлениями, что Афганистан в состоянии защитить себя от внешних и внутренних врагов, не прибегая к иностранной помощи, оба настойчиво просили Брежнева увеличить военную поддержку. Речь шла в основном о поставках военной техники, боеприпасов и об увеличении количества специалистов и советников в афганской армии. Естественно, эти просьбы ни в советской, ни в афганской печати не публиковались. Одновременно афганские вожди прилагали большие усилия по обеспечению личной безопасности, опасаясь в первую очередь не наступления оппозиции, а внутрипартийных интриг.
Летом 1979 года отношения между Тараки и Амином обострились до такой степени, что отныне каждый из них чувствовал себя уверенно, лишь зная, что за спиной у него вооруженная сила, лично преданная ему. Амин заранее просчитал свои шаги в борьбе за власть и сумел к лету обеспечить себе поддержку в армии и службе безопасности, расставив там верных людей.
Позиции Тараки были значительно слабее, но он возлагал немалые надежды на свой авторитет «лидера и вождя апрельской революции». Чтобы максимально обезопасить свою жизнь, Тараки и в этом вопросе обратился к «могучему северному соседу». Его просьба нашла понимание, и в Союзе начинается формирование батальона для выполнения особой миссии по охране «первого афганского марксиста».
