Она взвыла, инстинктивно отшатнувшись, а я, высвободив одну ногу, сильным ударом в грудь отшвырнула её от себя. Вскочила на ноги, и оказалась нос к носом аж с семью врагами.
— Это не бегство, а тактическое отступление! — торопливо пробормотала я, невообразимым образом в два прыжка взлетая на вершину ближайшего дерева. На моё просто парадоксальное везение, трое из них щеголяли собачьими или шакальими мордами. Ещё двое имели крысиные рожи, у одного были ослиные уши…
А вот последний был котом. Пумой, если быть точной. И его единогласно послали ко мне, наверх, свершать «правосудие». Мамочка-а…
У него было два недлинных клинка, которые он, карабкаясь ко мне, спрятал за спину. Я отдавала себе отчёт в том, что едва у него освободятся руки, меня уже ничто не спасёт. Поэтому, едва он встал ногами на сук прямо подо мной и потянулся за оружием, я вцепилась в его ладони мёртвой хваткой! Горный лев недовольно зарычал и попытался освободиться. Но не так просто было отодрать меня, полубезумную от страха. Тогда он сменил тактику и стал пытаться сбросить меня к своим сообщникам. Цепляться ногами за ветки, пусть даже когтями, было неудобно, и я медленно, но верно, теряла равновесие…
Вдруг поляну огласил новый рёв. Не восторженный, выплёскивающий в ночь обуревающие чувства, а яростный и разгорячённый, словно вызов на битву.
Все, включая меня и пуму, обернулись на него. Я вновь лишилась дара речи, но уже от счастья…
На окраине леса, вздыбив шерсть и держа наготове грозные мечи, стояло два оскалившихся воина: волк и пантера…
Ворлок и Лорг слаженно рявкнули какой-то клич и бросились на опешивших бандитов. Кто-то, впрочем, успел очнуться и ответить ударом на удар, но первые трое легли почти мгновенно. Воодушевившись, я резко толкнула остолбеневшую пуму и сбросила его на землю. Он завопил, но, придавив кого-то из своих, замолк, похоже, напоровшись на чей-то клинок…
Серый на минуту отбросил двоих своих противников и, рявкнув: «Нейра, держи!» — , бросил мне лук. Мой белый лук!
Метнувшись за ним, я едва не навернулась на землю, но быстро поймала равновесие, и одна крыса захрипела и свалилась, словив спиной стрелу. Оставшиеся, оценив силы, попробовали бежать, но, как говорится: «У меня не проскочит»!
…Единственное досадное обстоятельство — тела Грейс мы так и не нашли…
Первые слова Ворлока, когда я, с луком в зубах, слезла с облюбованного мной дерева, были:
— А ты молодец, рыжая!
Я с минуту глядела на них, уже отошедшего от боевого безумия волка, вновь ставшего хладнокровным и спокойным, и леопарда, задумчиво улыбающегося своим мыслям, и развязно заявила:
