Вы, чего доброго, можете подумать, будто я чересчур жестока к Майлзу, будто я не вхожу в его положение. Так вот, это не правда. Я к Майлзу отношусь с той же симпатией, что и ко всем остальным. И не считаю, будто он глупее, зауряднее или незначительнее, чем, к примеру, вы. Каждый может случайно раскопать не ту могилу. Ошибку в этом духе может совершить любой.
На небе светила полная луна, и карту можно было легко разглядеть и без фонарика. На кладбище было полно кошек. Не спрашивайте меня, почему. Майлз не боялся. Он был полон решимости. Раскладная телескопическая лопата на батарейках поначалу отказалась раскладываться. Он испробовал ее у себя во дворе, но здесь, на кладбище, звук получался чудовищно громкий. Это ненадолго отпугнуло кошек и, как ни странно, не привлекло нежелательного внимания. Кошки вернулись. Майлз отставил в сторону венки и букет, а потом обвел кусачками прямоугольник. Воткнул лезвие телескопической лопаты в землю и стал снимать с могилы Бетани толстые квадраты дерна. Он сложил их кучкой, как образцы ковролина, и приступил к работе.
К двум часам ночи Майлз наделал на веревке узлов на небольшом равном расстоянии друг от друга — вместо ступенек, — а затем обвязал веревку вокруг дерева, чтобы проще было выбираться из могилы, когда стихи окажутся у него в руках. Пока яма была глубиной по пояс. Ночь выдалась теплая, и Майлз вспотел. Это было не так-то легко — орудовать лопатой. Она постоянно складывалась и раскладывалась сама по себе. Он прихватил материны перчатки, чтобы не натереть мозолей, и все же руки начали уставать. Перчатки оказались слишком велики. Мышцы рук болели.
К половине четвертого Майлз уже не видел из могилы ничего, кроме неба. Подошла крупная белая кошка, поглядела на Майлза сверху вниз, быстро заскучала и ушла. Луна двигалась у Майлза над головой как прожектор. Он стал орудовать лопатой осторожнее. Не хотел повредить гроб Бетани. Когда лопата наткнулось на что-то, не похожее на землю, Майлз вспомнил, что оставил ментоловую мазь дома на кровати. Пришлось импровизировать, намазавшись завалявшейся в кармане вишневой гигиенической помадой. Теперь он копал и разгребал землю руками в садовых перчатках. Кроваво-красный свет, исходящий от закрепленной на лбу лампочки, выхватывал из темноты фрагменты чуда техники — телескопической лопаты, отброшенной за ненадобностью, а также камешки, червей и похожие на червей корешки, торчавшие из стен вырытой Майлзом ямы. И гладкую крышку гроба Бетани.
