На следующее утро в храме меня уже ждал старый Перри Хендрикс. Он еще не свыкся с мыслью о смерти дочери, которая пыталась выстоять в неравном бою с раком в течение почти трех лет, и следующие полтора часа я посвятил попытке утешить его. Умиротворение — одна из составляющих моей работы, самая неприятная для меня часть, но не из-за нежелания нести утешение страждущим, а потому что я бессилен перед скорбью и ощущаю все свои попытки утешения недостаточными.
Затем зашла миссис Николсон, чтобы удостовериться, что наша церковь — подходящее место для венчания ее дочери, а также обсудить соответствующие финансовые дела. Однако ни она, ни я не коснулись факта, что ее дочь на пятом месяце беременности. Судить их — не мое дело, только помогать и успокаивать.
Когда она ушла, Джексон принес чай.
— Извините, что я пришел позже, — сказал он, — но я не хотел прерывать вашу беседу с прихожанкой.
— Ты проявил деликатность, молодец, — похвалил я. — Если бы я испытывал сильную жажду, когда у меня посетитель, я бы позвал тебя. — Я налил себе полную чашку и отхлебнул глоток. — Чай хорош! Хотел бы я выпить его в компании с тобой.
— Я не употребляю пищу и напитки, преподобный Моррис.
— Знаю. Все равно мне хочется сделать для тебя хоть что-то, дабы поблагодарить за доброту и чуткость, которую ты ко мне проявляешь. Ведь твоя должностная инструкция не предусматривает ни приготовления ланча, ни рецензирования проповедей…
Он стоял абсолютно недвижимо почти полминуты, а потом, когда я уже решил, что у него, возможно, подсел аккумулятор, заговорил:
— Вы можете сделать для меня одну вещь, преподобный Моррис?
— Что же это? — удивился я. Ни один робот никогда раньше не просил меня об одолжении.
— Позвольте мне сидеть вместе с прихожанами по воскресеньям, — сказал Джексон.
Из всего, о чем он мог попросить, этого я ожидал меньше всего.
— Зачем? — поразился я.
— Я хочу стать одним из верующих вашего прихода.
— Но ты же робот! — не сдержавшись, выпалил я.
— Если Господь есть Бог всего, разве не является Он Богом роботов? — вопросил Джексон.
— Мне не стоило рекомендовать тебе читать Библию, — признался я. — Это было ошибкой.
— В Библии написана истина?
— Да, — кивнул я.
— Может, для роботов эта истина менее пригодна, чем для людей?
— Именно так, — сказал я. — К сожалению.
— Почему? — спросил он.
— Потому что у робота нет души, — ответил я.
— А где ваша? — спросил Джексон.
— Душа нематериальна, — объяснил я. — Я не могу тебе ее показать, но я знаю, что она есть и является моей неотъемлемой и очень важной составляющей.
