— Я ложусь спать, — сказал отец. — В воскресенье лучше лечь пораньше, чтобы утром голова была свежей.
Он стал подниматься по лестнице.
— Она у тебя никогда не бывает свежей, — бросила мать.
Отец молча продолжал подниматься.
— Зачем ты с ним споришь? — спросила Джеми.
— Потому что я устала спорить с тобой, — ответила мать.
— Нет, не устала. Ты никогда не устаешь спорить со мной, — возразила Джеми.
Зачем она это делает? Зачем цепляется к матери без всякой причины?
— Ладно, ладно, — сказал Кейси и переложил буквы по-новому.
— Зумоид? — удивилась Джеми. — Ты сдурел?
— Не говори, что твой брат сдурел, — сказала мать.
— Оставь нас в покое и не мешай играть! — воскликнула Джеми, не в силах ничего с собой поделать.
— Не кричи на меня, соплюха! — Мать принялась перебирать каналы.
— Не называй меня соплюхой! — огрызнулась Джеми. — Терпеть не могу, когда ты зовешь меня няшхой! Это так вульгарно!
— Ладно, ладно, — сказал Кейси, зажимая уши руками. — Я поменяю слово. Пусть будет «зуммер».
— Уймись, — сказала мать. — Не начинай истерику.
— Я не начинаю истерику! — взвизгнула Джеми.
— Так что же с зуммером? — спросил Кейси, меняя буквы местами.
— С меня хватит! — Джеми перевернула доску, разбросав все буквы по столу, вскочила со стула и вылетела из комнаты.
— Что это с ней? — спросил Кейси.
— Просто расстроилась из-за того, что отец Тома попал в аварию, — объяснила мать.
«Знала бы она, из-за чего я расстроилась!» — подумала Джеми.
— Но почему она не захотела играть? — спросил Кейси обиженно.
Джеми хлопнула дверью своей комнаты. Она злилась на себя за идиотские поступки. Теперь ей придется завтра в течение всего завтрака извиняться зa то, что нарушила игру и нагрубила матери.
Джеми с громким криком схватила тетрадь по химии и швырнула на стол. От удара страницы разлетелись по полу.
— Замечательно, — сказала она с иронией. — Блестящее движение.
Джеми даже не стала подбирать листы. Перешагнула через них и взялась за телефон. Набрала номер Тома в трехтысячный раз за этот вечер.
После двенадцати гудков швырнула трубку на рычаг так сильно, что она слетела на пол. Джеми сердито пнула ее, потом положила на место.
Разбросав ногами тетрадные листы, бухнулась на кровать.
— Я не владею собой, не владею собой, не владею собой, — повторяла она вслух, молотя кулаками покрывалу.
Вскоре Джеми поняла, что подобным образом делу не поможешь. Ей стало только хуже.
Она всегда умела держать себя в руках. И никогда не плакала потому, что хотела вести себя логично, не поддаваясь эмоциям.
