Глаза его были закрыты.
Так выглядел Будда на выходе из нирваны, — подумал сторож Х., восхищенно.
Сторож У. постоял так, покачиваясь, потом приоткрыл один глаз, прищуренно обвел им толпу, открыл рот и сказал:
— Хе…
Подумал, вздохнул, развернулся, взялся за оба косяка, и шагнул в коридор. Через отвороты не застегнутой сзади ширинки снежно белели плавки…
Вечером, уже поправивший здоровье сторож У., навестил сторожа Х.
— Не знаю, как мы живы остались, — сказал он. — Эти уроды принесли с собой "Стругураш"! Я думал, выпью рюмочку этой гадости за компанию и спать пойду. А дальше как обычно… Помню, как ночью трещала голова, помню, как блевал в раковину. А еще, — кто меня дернул в их комнату заглянуть именно в тот момент? Захожу, а Камиль лежит на спине и булькает как гейзер! Бу, бу… Я подбежал, перевернул, — еще минута, и этот пчеловод-ваучеризатор захлебнулся бы! Теперь жизнью мне обязан. А ты видел, этим двум жлобам хоть бы хны? Встали и ушли…
— А что ты хотел сказать на крыльце? — спросил сторож Х. — Что это за "Хе"? Хер с вами, заходите? Ты это хотел сказать им, выйдя в штанах задом наперед и в одном носке?
— Какой там хер! Ты что, не видел, как они стояли? Открываю глаза, а передо мной толпа. Анализы же сдавать пришли. Стоят полукругом, злые как собаки, клыки щерят, а в руках баночки с мочой и калом. А у меня во рту — как будто все это съел и выпил! Чуть не вырвало. Ну, я и засмеялся…
Если уж заговорили про непробудный сон, продолжим тему. Заголовок выглядит преступным — какие сны могут быть у сторожа Х., если он поставлен бдить и бодрствовать? Но сегодня не его дежурство, и поэтому он крепко и спокойно спит. Впрочем, "спокойно" — не совсем правильно, — ему снится тревожный сон…
Он видит стационар в темных тонах. Стационар огромен, коридоры его бесконечны, где-то в очень дальних кабинетах мерцают огни, на стенах колеблются тени, словно и не электрический свет, а костры горят в этих кабинетах. В коридорах бродят звуки — кто-то воет, хохочет, плачет… Сторожу страшно. Он ищет Шамиля, но его нигде нет. Сторож выходит на улицу, но и здесь непривычный беспорядок — какая-то каша снега с глиной, ямы, тьма… Сторож мечется в поисках, и сталкивается с Шамилем. Он только что вышел из подвала. Он в длинном плаще с капюшоном, закрывающем глаза, в руках — лопата наперевес. А на штыке — кровь и клочья шерсти.:
— Собачку вот зарубил, — говорит Шамиль. — Выла, спать мешала…
И улыбается так, что сторож Х., попятившись, падает в яму и просыпается от ужаса.
