— Питер, а ты не можешь использовать материал от старой рампы?
Гнилые доски, тронутые грибком, с торчащими в разные стороны ржавыми гвоздями лежали чуть поодаль. Я тут же понял с кем имею дело. Похоже её скупость не знала границ. Её отец инвалид сидел в сторонке и с надеждой прислушивался к разговору. Его руки с сухой жёлтой, словно старый пергамент кожей, лежали на подлокотниках и тряслись, словно лист на ветру. Было хорошо заметно, как его слабые кисти не могут остановиться то ли от болезни Паркинсона, то ли от неприятных воспоминаний, и он ещё и ещё раз переживал тот страшный момент, который мог стать для него роковым. Я скептически взглянул на то, что миссис Майзер собиралась использовать. Впрочем, она и сама видела трухлявые, изъеденные термитами останки конструкции, а спросила так, на всякий случай, в надежде сэкономить на человеке, которому похоже уже осталось совсем немного.
Я виновато улыбнулся.
— Увы…
— А можно без перил и покороче?
Голова миссис Майзер лихорадочно работала, чтобы хоть как-то скостить неожиданный расход. Это ничего, что её инвалид отец должен будет проявлять как в цирке чудеса эквилибристики, чтобы не съехать случайно на сторону и не свалиться. Не смущало её и то, что как Сизиф из последних сил он будет вкатывать по крутизне склона своё тело на коляске, рискуя каждый раз не удержаться и увлекаемый предательской инерцией, двинуться назад, хватаясь отчаянно то за воздух, то за ободья колёс. Я не стал спорить и тут же пересчитал. Названная новая цена с учётом всех лишённых конструктивных решений, её тоже по всей вероятности не устраивала. Как мне показалось, она ожидала, что сможет меня облагодетельствовать только одним тем, что предложила именно мне этот пустяшный заказ и теперь увидев, что за копейки ничего не удастся сделать, очень нервничала. Этот тип людей был мне знаком до боли. С первых дней моей жизни в Америке и общения напрямую с ними, я осознал эту трудно объяснимую психологию. Эту патологическое восприятие, униженного однажды сознания, генетически унаследованного через поколения, в котором было заложена уверенность, что кому-то нужно меньше, чем им. В любом эмигранте они прежде всего видели дешёвую рабочую силу. С этим устойчивым стереотипом мышления, выработанным собственным стабильным благополучием, было неудобно расставаться, и камень преткновения заключался только в страдании кошелька. Вот и сейчас моя новая клиентка разыгрывала эту карту, не испытывая смущение от неприглядности её неуместного торга.
