Отец кивал, но по спокойному лицу старика, усеянному морщинами, как линиями схемы метро, Писсаридзе с грустью читал: он не способен представить себе все подводные камни и течения городской жизни, а, скорей всего, уже совсем оглох.
– Ой, отец, поедем в центр, закажем тебе слуховой аппарат, – кричал Писсаридзе в самое ухо старика, чувствуя, как волоски оттуда щекочут его лицо.
– Да не, – робко отмахивался тот и скромно поправлял веточку винограда, – я свое отслушал, ты лучше молодым помоги.
К этому времени совсем темнело, сад и тропинки исчезали, только вдалеке светилось оконце кухни, где суетились к ужину. Писсаридзе замолкал, они сидели молча, слушая тишину селения, и казалось, зудят не мошки и комары, а звезды, медленно всплывающие из глубин неба, настигали Писсаридзе даже здесь, сквозь дыры виноградной беседки-корзины.
Однако на лишнюю звезду надо нахвалить, приукрасить самый беззвездочный, сырой и темный отель. Иногда приходилось напрячь ум и блеснуть красноречием на две лишние звезды, расписать достоинства гостиницы, расширив площадь каморок и приблизив ее к морю на километр-другой. Кто будет в жару средиземноморского полудня бегать с линейкой, выяснять, сколько метров до стоянки автобуса, сколько пилить по жаре до ближайшего супермаркета. Разве не стоит хорошенько, многоголосным-то хором воспеть ветхий придорожный кемпинг, туда все равно привезут туристов на ночлег? Утром, когда в панике все стремятся поскорей занять места в автобусе, кто додумается заняться гостиничной астрономией, рискуя в такой давке потерять чемодан-другой?
Поэтому менеджеров по рекламе Писсаридзе дрессировал собственноручно, как самых яростных, преданных гончих. В конце года они премировались путевкой в один из горе-курортов, какой заслужили, открывая новые звезды на небосклоне гостиниц.
Если удачливым туристам все же удавалось хитро угодить в гостиницу без открытых Писсаридзе звезд, их везение компенсировалось отсутствием какой-нибудь экскурсии по черепкам и развалинам под предлогом, что экскурсовод поскользнулся в ванной и переломал парочку ребер. Других лишали завтрака, будили чуть свет на обзорную экскурсию по городу, позволяли оплачивать билеты, забывая, что билеты уже один раз куплены в спешке в Москве. Особенно хорошо можно было «снять» с отдыхающих по VIP-программе: не доложить на морщинистые ягодицы мадам немного лечебной грязи, лишить жаркого и шампанского на ужин, а вместо пиццы угостить искусно оформленной шаурмой – вот уже и обеспечен семейке Гиви месяц неголодного прозябания. И Писсаридзе шутил: «Дочке на “Гуччи” хватит».
