Около одиннадцати стих ритуальный марш по клавишам под пальцами секретарши, она птичкой встрепенулась, сорвалась с места и полетела, легкая и гибкая, в кабинет Писсаридзе: насвистеть, кто к этому времени пришел, кто опоздал и какие слышны разговоры. Писсаридзе пребывал в утомленном спокойствии. Его ярость накалилась до предела глубоко заполночь, он метался среди домашнего уюта, швырял на пол подушки и пуфики с диванчика. Встревоженные жена и дочери хныкали, бились в запертую дверь и просили впустить, сплетая в тугую косу густые грузинские придыхания, секущиеся русские вихри и редкие волосенки древних наречий. Теперь светило грузинских путешественников утопал в бордовом кресле на шкуре барана, плевал в потолок дым с крупицами табака, утомленно поглаживал бедро секретарши, услаждая слух офисными сплетнями. Немного оживившись, Писсаридзе пухлыми, сытыми пальцами выловил из ящика стола еще сигарету, по традиции не предложил секретарше, дождался, пока она услужливо чиркнет зажигалкой, и, пыхнув в потолок, загудел:
– Наша Инка обнаглэла, ищ-щ-щь, что о себе представляет. Из нее слова живого не вытянешь, улыбки не дождешься. Уже двенадцатый час, ее все нет. Охамэла. Уволю ее сегодняшним днем, посмотрим, как она запоет и что сплящет.
Секретарша была сильно огорчена нетерпеливым, жалящим разочарованием недосмотревшей сериал женщины: Инкин стол – по соседству, девчонку видно как на ладони. С увольнением Инки жизнь секретарши резко пустела, теряла много острых минут и восторгов. Но секретарша Лана была девушка не раз стреляная, наученная жизнью, она ни слова не проронила, не высказалась «за» или «против». Соблюдая форму конторы, она позволила хозяину насладиться неробкой округлостью бедра и, утомленно выписывая задом знаки бесконечности, удалилась. Писсаридзе, томно провожая все то, что так туго было затянуто в короткое шерстяное платье, опал в кресле и предался мечтам, потом он сладко вздремнул, как любой, кто провел ночь без сна, на нервах и ножах. Плаванье шло удачно, корабль, не уклоняясь от курса, несся на всех парусах в открытом море бизнеса, завоевывая сердца клиентов и пополняя запасы валюты в трюме. Соседняя пекарня испустила в небо аромат ванили и жженого сахара, а значит, приближался полдень. Деловито перебрасываясь словцом-другим, команда слаженно и самоотверженно трудилась, коллективно гордая тем, что есть где трудиться и на кого. Все ждали в этом месяце скудную горстку премиальных и даже попрыгунчик-грызун не мог омрачить это напряженное, трепетное ожидание. В общем, склонили головы, уперлись в экраны, выстукивали быстрыми пальчиками бодрые танго – вкалывали как миленькие, и корабль плыл, устремленный к горизонту.
