Подоспели ребята. Обежав помещение и убедившись, что никого, кроме того единственного полицая, нет, они торопливо открыли шкафы, побросали в мешок документы, полили из принесенной фляги керосин и подожгли дом.
Когда, выбежав из полыхавшего дома, они углубились в лес, по небу уже разливались золотые краски ранней зари.
Сначала радостно и возбужденно обсуждали успешную операцию.
— Ну что, брат, — оживленно вопрошал бородач Монастырского, — дрых небось полицай? Ты его небось прямо из временного сна в вечный отправил! Он весело захохотал, довольный нехитрым каламбуром. — Заснул полицай на часок, а оказалось навечно!
Монастырский молчал. О том, как прошел его первый бой на этой войне, знали лишь двое. Второй, как справедливо заметил бородач, уснул навечно.
В восемнадцать лет люди не особенно склонны философствовать. Скорее наоборот. В этом возрасте многое представляется ясным и простым. И все же, идя по жар кому густому лесу, запахи которого пьянили как вино, по лесу, наполненному криками, щебетом, щелканьем, гудением, жужжанием бесчисленных птиц и насекомых, шумом ветра в листве, скрипом деревьев, где дыхание перехватывало от яркости красок, он не мог забыть, что убил человека…
— Эй, борец (так партизаны прозвали Монастырского, узнав о его спортивной специальности), чего загрустил, будто милка поцеловать не дала? Какое дело сделали! Всем отрядом будем по округе с аусвайсами что по бульвару разгуливать.
Они долго шли лесными большаками, истомленными, жаркими полями, ромашковыми лугами и снова лесными дорогами. Искупались в тихой узкой речушке с осклизлыми илистыми берегами, с бритвой-травой у воды, повалялись часок нагишом под добрым солнцем, выстирали пропахшие потом гимнастерки и тут же напялили на себя — ничего, дорогой высохнут!
К вечеру вернулись в отряд. Скрывая гордость, доложили о выполнении задания, и завалились спать.
Наутро Монастырский и два его товарища согласно полученному наконец ночью по радио приказу отправились на соединение с основными силами своего особого отряда. Они так и не узнали, что среди захваченных в полицейской управе документов оказались списки советских активистов, списки полицейских осведомителей, планы местных карательных операций, имена и телефоны разных немецких начальников.
Не было только бланков аусвайсов…
Монастырский еще несколько раз ходил на задания. Попадал в переделки. Был легко ранен. А затем на скорую руку, как тогда частенько водилось, окончил курсы младших лейтенантов и был направлен на фронт командиром взвода войсковой разведки.
