Обстановка в стране была настолько мрачной, что Сын неба возобновил старинную традицию, почти позабытую со времен предшествующей династии Мин. На Празднике весны, посвященном памяти всех усопших, император, крайне озабоченный и напуганный, объявил, что совершит обряд в храме Предков. Древний храм был расположен в обширном парке среди высоких сосен. Возраст этих могучих деревьев превышал человеческую память: ветры и песок скрутили их стволы и ветви, а землю у подножия устилал густой и мягкий, как ковер, мох.
В дни торжеств в храме на подушечки из желтого императорского атласа укладывали таблички духов усопших императоров, сделанные из дорогих пород дерева. На табличках были вырезаны их священные имена. Монахи, облаченные в желтые одеяния, следили за парком и заботились о храме, и вокруг стояла тишина, тяжелая, как давно прошедшие века. В этом застывшем мире не пели птицы. Только весной прилетали белые журавли, которые вили гнезда на скрученных соснах, выводили своих птенцов'и осенью улетали.
И вот на Праздник весны в старинную обитель прибыл император с принцами, советниками и министрами. Был предрассветный час, и от земли поднимался туман, необычный для сухого северного климата: брат, глядя на брата, мог обознаться. Таблички с именами покойных маньчжурских правителей доставили в храм за два дня до праздника из специального зала, находившегося рядом с императорской библиотекой. При свете роговых фонарей Ань Дэхай и младшие евнухи в последний раз проверяли парадное убранство одиннадцати небольших тронных стульев, на которые водружались таблички.
Все было готово к прибытию Сына неба. Ночь, согласно ритуалу, император провел в Зале воздержания без еды, питья и без сна. Подобным же образом в течение трех дней народ страны не ел мяса, не брал в рот ни чеснока, ни масла, не пил вина, не слушал музыки, не смотрел представлений, не приглашал гостей. На эти три дня закрывались суды, и никто не начинал тяжбы.
Перед рассветом придворный мясник доложил, что забил жертвенных животных, вылил свежую кровь в чаши и закопал кости и шкуры. Принцы сообщили, что уже написана священная молитва, которую Сын неба должен произнести в честь Предков-хранителей, чьи имена увековечены на табличках.
Выслушав эти сообщения, Сын неба поднялся, чтобы позволить главному евнуху облачить себя в торжественные одежды для жертвоприношения. Одежды были темно-пурпурные, отделанные золотом. Опираясь на кузенов, император вошел в храм, где его встретил младший брат принц Гун. Никого из чужих на церемонию не допускали, даже храмовые евнухи удалились. Лишь члены императорского клана остались в храме. Принцы вышли навстречу Сыну неба и, почтительно поклонившись, повели его вдоль одиннадцати священных табличек. Возле каждой император делал девять низких поклонов, ставил чаши с едой и питьем и произносил молитву, в которой просил о мире и о защите от новых врагов, пришедших с Запада. Молитва была длинной, но император неторопливо читал ее одиннадцать раз подряд, стараясь громко и четко выговаривать слова.
