Сакота с трудом поднялась с кресла и, держась за его ручки, стояла полусогнутая.
— Садись, кузина,—произнесла она обычным жалобным голосом.— Ведь ты первый раз за этот месяц вышла со своего двора. Сядь и отдохни.
— Не смогу отдохнуть, пока ты не пообещаешь защищать моего сына.
Ехонала пристально смотрела на Сакоту. Черные глаза неистовой женщины стали еще чернее, а зрачки расширились и засверкали.
Сакота опустилась в кресло.
— Но... Но почему? — пробормотала она запинаясь.— Почему ты так разговариваешь со мной? Разве мы не кузины? Разве император не господин нам обеим?
— Я прошу твоей защиты для нашего сына,— отвечала Ехонала,— а вовсе не для себя. Мне ничего не нужно. Но я должна быть уверена, что ты стоишь за нашего сына, а не против него.
Каждая из них знала, что именно подразумевает другая. Учитывая постоянные интриги между принцами и евнухами, Ехонала желала получить от кузины обязательство не вставать во главе тех, кто попытается уничтожить наследника, чтобы посадить на трон Дракона кого-то другого. Своим смущенным молчанием Сакота подтверждала, что .такая интрига уже плетется и что она не желает давать обещания поддержки.
Ехонала передала сына одной из фрейлин и шагнула к Сакоте.
—Дай мне твои руки, кузина,— ее голос был спокоен и решителен.— Пообещай, что никто не сможет разделить нас. Мы с тобой должны прожить жизнь в этих стенах. Давай будем друзьями, а не врагами.
Она медлила, видя, что Сакота колеблется и не протягивает рук. Неожиданно глаза Ехоналы стали яростными. Наклонившись, она схватила маленькие слабые ручонки и сжала их до того сильно, что на глазах кузины выступили слезы. Сиятельные дамы будто снова вернулись в детство, когда стоило лишь Сакоте надуться или закапризничать, как Ехонала до боли сжимала ей руки.
— Об... Обещаю,—запинаясь, произнесла Сакота.
— И я обещаю,— твердо сказала Ехонала.
Она отпустила руки Сакоты и вдруг увидела то, что уже заметили фрейлины: тонкие золотые щитки, покрывавшие ногти Ехоналы, поранили нежную кожу рук кузины, и на ней появились алые полоски. Сакота сложила руки вместе, и слезы боли без удержу покатились по ее щекам.
Но мать наследника не произнесла ни слова сочувствия. Отвесив поклон, она жестом отказалась от чашки чая, которую предложила ей одна из фрейлин.
—Я не буду пить чай,— заявила Ехонала.— Я пришла за обещанием защиты и поддержки моему сыну и получила его. Оно мое, пока длится моя жизнь и пока длится жизнь моего сына. И я всегда буду помнить, что тоже дала обещание.
