— Хорошо, остановимся на золотой середине,—согласилась Цыси.
Она пересмотрела все свои наряды, примеривая то один, то другой, пока, наконец, не выбрала атласный халат цвета пурпурной орхидеи, подбитый серым мехом. Красота этой изящной одежды заключалась не в смелости фасона, а в совершенстве каймы и вышивки рукавов. Надев халат, Цыси осталась довольна и добавила украшение — свой любимый нефрит.
Фрейлины уговорили ее немного поесть, и она с трудом проглотила несколько кусочков. Паланкин уже ждал во дворе.
Цыси вошла в него, носильщики плотно закрыли желтые атласные занавески, и путешествие началось.
На протяжении мили маршрут лежал в пределах Запретного города, и она угадывала, какими дворами ее несли и какими залами. Они все время направлялись к югу, потому что император даровал ей привилегию проходить главными воротами, которые именовались Полуденными и которыми обычно пользовался он сам. Когда паланкин поравнялся с воротами, она услышала, как начальник императорской гвардии прокричал своим стражникам: «Смирно!» Как же знаком был ей этот голос! Подавшись вперед, она на сантиметр отодвинула занавеску и в образовавшуюся щель увидела Жун Лу. Он стоял к ней боком, выпрямившись, расправив плечи. Перед собой он напряженно держал меч. Пока паланкин проносили мимо, он даже не покосился в ее сторону, но по темному румянцу на его щеках Цыси поняла — он слышал, он знал, что это была она. И тогда императрица опустила занавеску.
К полудню Цыси добралась до поворота в Оловянный переулок. Даже за занавесками паланкина она ощутила, что дом ее детства рядом. Цыси почувствовала знакомые запахи соленых пирожков, жаренных в соевом масле, благоухание камфорного дерева, вонь детской мочи и удушающий запах пыли. День был сухой и холодный, и носильщики ступали по замерзшей земле, как по камню. На этой бледной высохшей земле по обеим сторонам переулка тени от домов приблизились к стенам, став маленькими и черными. Цыси всматривалась в щель между занавесками, пытаясь определить, который час. В детстве она целыми днями бегала по этой улице и могла определить время с точностью до получаса: утром тени тяжело склонялись к западу, а после обеда — к востоку. Теперь под полуденным солнцем ее паланкин приближался к знакомым воротам, сквозь занавески она видела, что ворота открыты, а семья собралась вокруг в ожидании. Справа стояли дядя и мама, а рядом — старшие кузены вместе с женами. Слева она заметила высокую стройную девушку, конечно же, это ее сестра, а с нею братья, которых Цыси помнила совсем маленькими, и за ними Лу Ма. Поодаль выстроились соседи и друзья по Оловянному переулку.
