«Если», 2006 № 12 (166) | страница 33

— Вы уж извините старика, не мог не поделиться, — бубнил он.

— Неужто закончил? — порадовался за него я.

— Ваши советы оказались бесценными. Покорнейше прошу быть первым читателем. Правда, я позволил себе слегка изменить концовку. Роман теперь кончается фразой «извините, если кого обидел»…

— Почитаем, почитаем, — пообещал я. — Но если что, уж не обессудь.

— Как можно… Приму с благодарностью любое суждение, — в глазах старика блеснула слеза.

А мы уже подходили к празднично накрытому столу длиной до горизонта. Грохнул орудийный залп, в парке поднялись струи поющих фонтанов.

Меня торжественно усадили во главе стола. Слева от меня сидела красавица фотомодель Марго, а справа — воздушная гимнастка Светлана. Они смотрели на меня влюбленными глазами, а я все никак не мог решить, которая из них мне нравится больше, поскольку совершенно точно знал, что обе любят меня абсолютно одинаково.

Лебединая пена шампанских вин пролилась в бокалы. Я поднялся с места, и все обозримое пространство замерло в ожидании моих слов.

— Друзья мои! — сказал я, немного волнуясь. — За этим столом собрались люди, у которых так много общего! Давайте же докажем всем и каждому, что мир может быть прекрасным, даже если его населяет только один человек. В конце концов, он ничем не хуже других!

Я боюсь луны.

У нее всегда холодный свет, какого бы цвета она ни была — желтого, красного, белого.

Когда луны нет, то я сплю спокойно и вижу сны. Даже когда она уже есть, но еще не такая огромная, как в полнолуние, то сны приходят ко мне, и тогда по утрам я обязан рассказывать Старшей Матери, что мне приснилось. Это одна из моих работ.

Вторая — ходить, как и все мужчины, на охоту. Но я еще не мужчина, поэтому матери не стесняются меня и говорят при мне обо всем, даже о том времени, когда все было иначе и еще был искусственный свет.

Я не знаю, что такое искусственный свет.

Хотя знаю, как светит луна и как это делает солнце.

А еще знаю тот огонь, что горит в больших старых бочках.

Раз в три дня одну из бочек заливают водой, чтобы остыла. Потом ее снова наполняют вонючей жижей и поджигают.

Сегодня с утра Старшая опять говорила о бочках, а потом увидела меня и зашипела.

Я испугался — у меня в голове не было ни одного сна, чтобы рассказать ей, ведь луна этой ночью была огромной, почти в половину неба. Все мужчины уже ушли на охоту, а Старшая Мать смотрела на меня и все шипела, как большая летняя змея, которую случайно потревожили, когда она лежала и грелась на солнышке.