Быстро полетели годы, я встречал его нечасто, или встречал, но не помню. Я проживал в те годы блистательный роман, любовь, мне было не до приятельских отношений с кем бы то ни было. Да мы и не могли быть приятелями. В искусстве я невысоко его ценил. В стихах я уже соревновался даже не с Сапгиром или Холиным, но с Бродским. Хвоста я воспринимал как фигуру из хора. И сегодня воспринимаю его так. Герой посиделок, бесчисленных выпивок, гитары, что мне в нем?! Его воспринимали как хиппи, говорили: «Хиппарь».
В 1974-м я выехал в Вену, затем в Рим и в Нью-Йорк, где мы с Еленой расстались в феврале 1976 года. Все это время я не встречал Хвоста и забыл о его существовании. Правда, в 1978 году Алексей Хвостенко все же возник на моем личном горизонте. Журнал «Эхо» напечатал в номере третьем отрывки из моей книги «Дневник неудачника». Редакторами журнала были бывший питерский прозаик, тогда уже бизнесмен в Париже Владимир Марамзин и Алексей Хвостенко. Так он слегка поучаствовал в моей судьбе, Хвост. Я даже не знаю, жил ли он уже в то время в Париже.
В 1980 году, следуя за судьбой моего первого романа, я приехал в Париж. И застрял там. Хвоста в первые годы жизни там не помню. В декабре 1982 года ко мне присоединилась Наташа Медведева. Вот она-то и стала совершать экскурсы в русскую эмиграцию, а позднее и подружилась со многими из эмигрантов. Не одобряя ее, я все же вынужден был время от времени встречаться из-за нее с эмигрантами. Как-то пошли мы и к Хвосту. «Он живет в таком интересном районе, Эдвард, - захлебываясь, говорила Наташа, - в арабском. На улице Goute d'Or. Французы боятся туда заходить».
Улица Золотой Капли, на мой взгляд, имела плохую славу незаслуженно. Я видал в моей жизни улицы куда более опасные или много более? зловещие. Конечно, с точки зрения ментальности французского буржуа на улице Золотой Капли жили пугающе чужие плохие парни и целые плохие семьи. На самом деле там обитал трудовой арабский люд, которому было удобнее жить вместе. Многие из стариков улицы Золотой Капли воевали в Алжире на стороне французов, потому бежали в 1962 году вместе с французами, прихватив детей и родственников. Тогда бежали из Алжира более миллиона людей. Ну, смуглая кожа в темноте выглядит опаснее, это ясно, но чего бояться арабов русскому человеку? Хвост снял там небольшую квартирку, а затем, осмелев, прорубил стену в соседний необитаемый дом и устроил там себе гостиную и мастерскую.
