Он поблагодарил деда, заверил его, что все выяснится, и побрел через двор в здание института. Предстоял неприятный, но неизбежный разговор с институтским начальством. Точнее говоря, с заместителем директора института по научной части доктором физико-математичесних наук Шелестом... Директору института академику Грабовскому такие разговоры вообще были противопоказаны по состоянию здоровья, а к тому же Грабовский 22 мая улетел на симпозиум в Москву.
Линьков вошел в просторный кабинет Шелеста, солидный и сумрачный, как большинство помещений в этом старом, добротном здании, построенном лет шестьдесят назад, и уселся у стола, положив перед собой рыжую папку. Шелест угрюмо-насмешливо покосился на эту папку и спросил, как продвигаются дела.
- Да вот... - старательно протирая очки, сказал Линьков, - некоторые новые факты имеются - Они, пожалуй, меняют суть дела.
- Что ж, - сказал Шелест, неопределенно хмыкнув, - я вас слушаю.
Линьков начал рассказывать. Шелест слушал, насупившись, почти совсем упрятав глаза под нависшими густыми бровями.
- Что же, однако, из этого следует? - осведомился он, когда Линьков изложил суть показаний Чернышева. - Ну, был кто-то в лаборатории, ждал Левицкого...
- И заперся изнутри? - вежливо подсказал Линьков.
- Не обязательно заперся... - подумав, объяснил Шелест. - Мог, знаете ли, войти и по нечаянности захлопнуть дверь...
- Как же он мог войти, - терпеливо спросил Линьков, - если минут за пять - десять до этого дверь была заперта?
Шелест гулко откашлялся.
- Заперта, говорите? - пробормотал он и поморщился, будто вспомнил что-то неприятное. - Ну, допустим... И что же все-таки?
- Да вот оказывается, что около одиннадцати из лаборатории вышел Стружков, - с большой неохотой сказал Линьков.
- Стружков? - недоверчиво переспросил Шелест. - Каким же это образом?
- Чернышев его отчетливо видел.
- Опять Чернышев? Какой прыткий оказался, никогда бы я не подумал! - с неодобрительным удивлением сказал Шелест, - Ну, Чернышев и обознаться мог...
- Берестова тоже видела...
- Берестова?! - Шелест даже приподнялся слегка.- Ну-ну...
Он молча выслушал Линькова до конца. Потом покачал головой, повторил:
"Ну-ну", - нажал кнопку звонка и велел секретарше срочно вызвать Стружкова.
- Около одиннадцати, говорите? - после паузы спросил Шелест.- То есть Левицкий был уже... ну, умирал... А Стружков, значит... Нет, уж как хотите, а этого не может быть!
Линьков молча пожал плечами.
