Нина нетерпеливо пожала плечами.
- Я тоже, наверное, чего-то не понимаю, - сухо сказала она. - Ты думаешь, я что-то скрыла от тебя? Нет, я совершенно точно передала мой с ним разговор...
- Я не про тот разговор... - уныло пробормотал я, чувствуя, что все больше запутываюсь.
- А про какой же еще? - удивилась Нина. - Слушай, Борис, вот тебя я действительно не понимаю. Я пришла с тобой серьезно поговорить, ты знаешь, о чем. А ты вместо этого крутишь, какие-то нелепые намеки делаешь... Ведь никуда же не денешься, говорить нам надо. Можешь быть уверен, что мне об этом говорить очень трудно... наверное, не легче, чем тебе...
Я в отчаянии покачал головой. Сплошной туман и мрак!
- Мы о чем говорим-то, Нина? О том вечере двадцатого мая, верно?
- О чем же еще? - с презрительным удивлением отозвалась Нина.
- Ну вот... Ты прямо из кино пошла к институту, верно? И по дороге позвонила в лабораторию? Примерно в половине одиннадцатого?
- Да... - неохотно подтвердила Нина, не глядя на меня.
- А кто тебе ответил?
- Никто. Но я звонила из автомата на углу Гоголевской, так что все равно пошла к институту.
- Как все равно? - удивился я. - Зачем же тебе было идти, раз никто не ответил?
Нина помолчала, глядя на меня как-то странно.
- Я понимаю, - сказала она наконец, - тебя больше устроило бы, если б я пошла по другой улице... Но уж так получилось, что поделаешь... не повезло тебе...
Она вдруг резко отвернулась и достала из сумки носовой платок. Я с изумлением и страхом увидел, что она осторожно прикладывает уголок платка то к одному, то к другому глазу, а плечи ее слегка вздрагивают. Я вообще ужасно боюсь слез! А что Нина может плакать, я бы и не поверил никогда.
- Нин, родной, да не плачь ты! - жалобно заговорил я. - А то я и сам разревусь! Ну, Нин, Лин-Лин, очень тебя прошу!
Я обнял Нину за плечи и осторожно повернул лицом к себе.
- Все же ты - чудо природы! - с восхищением сказал я. - Первый раз в жизни вижу девушку, которой даже слезы к лицу!
И тут Нина расплакалась по-настоящему! Она уткнулась лицом мне в грудь, и вся затряслась от рыданий.
- Боря, Боря! - прерывисто говорила она, глотая слезы, - Я совершенно ничего не понимаю! Я не могу поверить, что это ты так ведешь себя... это так на тебя непохоже!
Я совсем обалдел, слова не мог выговорить.
- Я никогда не поверила бы, никогда, никому, ни за что! - говорила Нина сквозь слезы. - Если б ты сам не сказал.
- Да что же я такое сказал? - с трудом выговорил я.
