- Как его зовут? - спросила девушка.
- Ты хотела сказать, как звали, - ответил я. - Его звали Лузер
[2].
- Что это значит?
- Лузер - тот, кто постоянно проигрывает. Неудачник.
- Это ты ему придумал такую кличку? - спросила она.
- Я, - сказал я.
Она подошла и прижалась ко мне.
- Минуточку, - сказал Роберт. - Человек едет работать. Отложите это на потом.
Но она не отошла; не выпуская из рук бутылки, она обняла меня, а я опять, как в автобусе час назад, почувствовал ее горячее дыхание, и это чистое горячее дыхание перебивало запах жареной рыбы, запах моря и запах карболки.
- Придумай мне какую-нибудь кличку, - сказала она.
- Хорошо, - сказал я. - Ты будешь называться Кошка Чародея.
- Почему?
- Не знаю, - сказал я. - Попробуй выдумать что- нибудь получше. Всех шлюх зовут Барбара или Марни, а в Германии у каждой второй русское имя. Не знаю почему. Но во всем Израиле не найдешь ни одной, которую бы звали Кошка Чародея.
И тут она отстранилась, а я смотрел на ее губы, повторяющие придуманное мной для нее имя. Одного только она не могла знать: что так я называл Эстер, когда мы еще были вместе, а она жила в кибуце и выносила мне жратву, и я ел тушенку ножом прямо из банки. И не могла знать, что только благодаря Эстер я спал. Но теперь Эстер уже не было, а я действительно не мог спать и каждый день глотал эти проклятые барбитураты. Ну, и еще одного она не могла знать: со всякой другой женщиной я заставлял себя все время думать об Эстер и повторял ее имя до самого конца, потому что иначе у меня ничего не получалось. Да, она об этом не знала; и Роберт тоже не знал; и не знала ни одна из наших невест, которые спасали мне жизнь и строили для меня мост, чтобы я мог по нему перейти в лучезарное будущее. Но не в том дело; ничего этого не знала даже Эстер. А я готов был рассказать людям о себе все, что им хотелось услышать, но только не это.
Девушка поставила свою бутылку на стойку и сказала:
- Этот пес специально выдрессирован. И не из Яффы он, где вы его купили, а отсюда, из Хайфы; в Яффу, к торговцу собаками, его привезли только позавчера. Сверните в первую улицу направо, третий дом, тоже по правой стороне. И постучите в дверь на первом этаже.
- Спасибо тебе, - сказал Роберт. Я видел, что он искренне растроган. - Знаешь, собака стоила восемьдесят фунтов. И еще пришлось бы ее откармливать. Это не наша Клякса. - Он повернулся ко мне: - Помнишь Кляксу?
- Я ее убил четыре дня назад.
- А эту когда убьете? - спросила девушка.
