– Знаешь, Марк, я эту твою рубашку терпеть не могу. И потом, у тебя круги под мышками.
– Вот оно как!… Знаешь, с тобой не соскучишься!
Сказать такое вслух в ресторане, где Марк на «ты» с официантами… казалось бы, буря неизбежна. Ан нет, ничуть не бывало. Просто улыбка у мужа сделалась чуть натянутой, только и всего.
– Да, так насчет Люси… – снова заговорила Элиза.
– Тут двух мнений и быть не может – молодец наша девочка! – перебил ее Марк. – Поставила перед собой цель и уже почти ее достигла, осталось совсем немножко. Потрясающе!
– Это у тебя была цель для нашей дочки, это ты ее настраивал, не очень-то советуясь со мной, и теперь из-за тебя я ее вот- вот потеряю. Обо мне ты подумал, Марк?
– О тебе? Хватит того, что ты только о себе одной и думаешь, убогая!
Убогая! Он назвал ее убогой! И обвинил в эгоизме. Да как он смеет! Как он смеет обвинять ее в эгоизме, когда она столько лет заботилась о благополучии семьи, о себе-то как раз напрочь забывая! Уже и не сосчитать, сколько часов потрачено на поездки туда-сюда по средам, на проверку уроков, на покупку всего необходимого к началу учебного года, на уборку, на готовку…
Элиза встала, мгновение поколебалась, выбирая один из двух стаканов, милосердно выбрала тот, в котором была всего-навсего вода, и выплеснула ее в лицо Марку.
– Ты ничего не желаешь слушать, ничего не хочешь понять! – прошипела она, не обращая внимания на изумленные взгляды окружающих.
Тем не менее она отказала себе в удовольствии прилюдно назвать мужа козлом, достаточно и того, что с гордо поднятой головой вышла из ресторана. А Марк пальцем не пошевелил, чтобы ее удержать.
К тому времени, как Элиза вернулась домой, ее ярость утихла. Никаких семейных или хозяйственных обязанностей, домработница даже белье все перегладила, ничего ей не оставив. Она не знала, куда себя девать, как распорядиться несколькими днями безделья, при том что проявить эгоизм было бы не только безопасно, но даже и спасительно.
Элиза бесцельно слонялась по квартире. Герани на подоконниках умирали от жажды, но она над ними не сжалилась. В спальне споткнулась о три пары безупречно выстроившихся рядком мужских туфель.
– Нет бы обо мне думать столько же, сколько о своих паршивых ботинках! 18 проворчала она, яростно топча самую новую пару. Хорошенько отделав их, пинком загнала под кровать и стала слоняться дальше.
Зазвонил мобильник. Марк, наверное, кто же еще. Пусть идет к черту, и это еще вежливо сказано! Возьму сейчас и испорчу весь его гардероб начальника… прямо скажем, не самого большого начальника!
