Да как она может развлекаться, когда у нее вот-вот отнимут Люси?
– Тебе полезно выбраться из дома, – уговаривала Флоранс.
У Элизы под глазами набрякли горестные мешки, они оттягивали книзу все лицо. Она сознавала, сколько усилий потребуется, чтобы вновь обрести человеческий облик, и не верила в успех.
– Послушай, Флоранс, как тебе кажется, я не созрела для подтяжки?
На самом деле ни о какой подтяжке не могло быть и речи. Она слишком молода и слишком боится уколов, чтобы позволить кромсать себя почем зря. Но Флоранс, сдвинув брови, пристально ее изучала.
– По-моему, ты можешь еще немного с этим подождать.
– Еще немного? Думаешь, скоро все- таки понадобится?
– Я не это имела в виду.
– Вот как? Ну а что ты имела в виду?
– Да ничего! Просто мне противна эта навязанная погоня за молодостью, и я уверена, что в тысячу раз лучше жить с морщинами и седыми волосами, чем стать похожей на мумию Рамсеса! Но я же понимаю, почему тебе хочется выглядеть моложе, – обстоятельства диктуют. И знаю, как тебе тяжело…
Флоранс взяла Элизу за руку, поцеловала подругу. Элиза уронила слезинку на плохо выглаженную скатерть: сразу вспомнилось, как Люси всовывала свою руку в ее, когда они вместе куда-нибудь шли. Теплая доверчивая ладошка. Надо учиться жить без этой маленькой радости на каждый день.
– Ей ведь и десяти еще не исполнилось! – всхлипнула она.
– Знаю, знаю, – прошептала Флоранс. – Ну давай, поплачь всласть!
– Вчера вечером я почти уже не думала об этом. А с утра как волной накрыло…
– Вчера вечером мы напились… Разве тебе станет легче, если мы сделаемся законченными алкоголичками?
Ответом стала слабая, жалкая улыбка. Напиться, забыться, заглушить… Может быть, найдется лучшее решение.
Когда Элиза вернулась домой, обстановка показалась ей мрачной. Марк на работе. Сын и близняшки всё еще у родителей Марка в Бургундии, а Люси, от которой ее отделяют всего несколько улиц, живет теперь на другой планете. Элиза никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Зашла в комнату Люси, тесное логово, сплошь завешанное балетными плакатами, населенное плюшевыми зверушками, легла на постель, зарылась лицом в простыни, чудесно благоухавшие ее дочкой, всем телом вжалась в перину. Ей казалось, она уже никогда больше не соберется с силами и не встанет. Где-то очень далеко зазвонил телефон. Надо подойти… Тело упиралось, не подчинялось приказу мозга. Снова тихо. Элиза наконец поднялась. Господи, да что ж она так поздно спохватилась! А если звонила Люси?
