Лучше умереть, чем идти в старом платье Анн-Лор, подумала Флоранс.
– Посмотрим в «Monoprix», может, там найдется что-то подходящее по сходной цене, – предложила Жанин.
На другой стороне проспекта Генерала Леклера солнце палило куда яростнее. Флоранс и Жанин миновали школьный комплекс Дени Дидро, четыре низких здания на плешивых лужайках, по одному для каждой ступени обучения. Флоранс поднялась уже на третью, а конца-краю унылой равнине детства и отрочества все еще не было видно. Ручки пластикового пакета прилипли к взмокшей ладони, мыски белых носочков, там, где в них упирался большой палец, посерели. Мелкие горести.
Лифт корпуса «Б» в проезде Мопассана опять сломался. Жанин и Флоранс поднимались на пятый этаж пешком, мать – отдуваясь, дочь – скорее довольная тем, что не надо утыкаться носом в непристойные картинки, выцарапанные на металлических стенках. На площадке третьего этажа вокруг вспоротого пакета виднелась засохшая молочная лужица.
– Два дня как напакостили здесь, – не прерывая восхождения, ворчала Жанин, – и хоть бы кто подумал вытереть! Всем задницу лень согнуть!
Флоранс бегом пробежала последние два этажа, подметки ее сандалий звонко щелкали по крапчато-серым ступенькам. Четыре пролета, по шестнадцать ступенек в каждом, она каждый раз их пересчитывала и радовалась тому, что над ними уже никто не живет. У двери она оказалась раньше матери, отперла своим ключом. Отец сидел в гостиной – как она его оставила, уходя к мадам Гара, так и не сдвинулся с места. Равнодушный к жаре, от которой плавился линолеум, он ни теплой фуфайки не снял, ни шторы не опустил. Дени Мельвиль устало улыбнулся любимой дочке. Флоранс выключила телевизор, вынула у него из рук спицы, с которых свисали сорок сантиметров шарфа платочной вязкой, спрятала вязанье за диванную подушку и положила отцу на колени раскрытую книгу.
– Папа работает! – сказала она входящей в комнату матери.
Жанин, пожав плечами, бросила к ногам мужа сумку с вещами:
– Одежки для нашей девочки! Раз уж кто-то не способен прокормить семью, приходится жить подаянием.
Флоранс скрылась в комнате, боясь, как бы и ее не замарало унижение, которое испытывал отец.
– А ты что здесь делаешь? Отдавай сейчас же кукол!
– Ты в них никогда не играешь! – заупрямился Венсан.
Папа вяжет, пятилетний братишка играет в девчачьи игры – да где ж в этом доме мужчины? Ну вот, опять он взял мои книги, чтобы построить дом для кукол. Флоранс решила не злиться – день слишком жаркий.
