…Мы прогуливались по набережной, когда впереди раздались зычные крики: возникли усатые гренадеры в старинных гусарских мундирах и с саблями наголо, отдыхающие расступились, по толпе пролетели волшебные слова: «Krul przhescal!» – «Король приехал!»
Для всех это было волнительное зрелище – несмотря на то, что в Варжовцах принимали воздушные ванны и лечились минеральными водами самые богатые и знатные особы со всей Европы, только очень немногим из них был открыт доступ к венценосным особам. Для меня же это было рутиной – я хорошо знала дочерей императора Николая, которых, пренебрегая этикетом, именовала по имени и на «ты». Мы часто навещали Романовых во время отдыха в Крыму – государя я называла «oncle Nicky»[14], а государыню «tante Alix»[15].
Я зевнула, Николя подмигнул мне, по выложенной мраморными плитами набережной шествовал невысокий щуплый военный в форме песочного цвета и фуражке набекрень. Он смешно подпрыгивал, словно ему терли сапоги, небольшая бородка с проседью топорщилась, а глаза гневно сверкали, как будто он был чем-то расстроен. Этот невзрачный господин, более походивший на проигравшегося в пух и прах поручика, и был королем Герцословакии Павлом IV – несколько лет спустя, незадолго до начала войны, он стал жертвой анархиста, смертельно его ранившего.
Короля сопровождала высокая дама, облаченная во все нежно-розовое. С кислым выражением лица, презрительно оглядывая собравшихся, приседающих в реверансе, сия особа шла чуть впереди мужа-короля. Я лицезрела королеву Милицу, которая, по слухам, колотила супруга и принимала за него все политические решения. За ними покорно следовал мальчик одного со мной возраста в форме адмирала – золотой кортик колотился по бедру, а по личику текли струи пота. То был наследник престола Кароль.
– Боже мой, – проронила матушка, покорно склоняясь перед королевской четой, – Костя, я бы могла быть рядом с ним! Папенька желал, чтобы я стала его женой! Как мне повезло, что я встретила тебя!
Мы с Николя громко расхохотались, чем привлекли внимание не только собравшейся публики, но и королевской четы. Милица, вышагивая, как прилежный солдат на плацу, подошла к нам, с треском сложила огромный розовый зонтик, который до этого гордо реял над ее плоской, как блин, шляпой, и на отвратительном французском с сильным немецким акцентом (она была родом из Германии) сказала, обращаясь к моей матушке:
– Мадам, вы должны лучше воспитывать своих отпрысков!
