Профессорша попросила мятного чая, я отказалась – в конце концов, мы заявились не в преуспевающее рекламное агентство или косметический салон, а в тюрьму, где сидят самые опасные и жестокие убийцы нашей страны.
Нам пришлось провести в приемной около двадцати минут. На столе у секретарши затренькал телефон, она быстро сняла трубку. Через несколько секунд она доложила:
– Господин директор рад принять вас! Он вас ждет!
Агнесса распахнула дверь, и мы прошествовали в кабинет. Тот оказался на удивление большим и просторным и к тому же современно обставленным – элегантная мебель, компьютер вкупе с телевизором и DVD-плеером, огромный треугольный стол из светлого дерева и металла, а на стене – большая цветная фотография тонко улыбающегося президента Бунича.
Директор, полноватый господин лет пятидесяти с небольшим, в черном костюме, с галстуком цвета увядшего салата, в старомодных роговых очках и с короткими седыми волосами бобриком, радушно встречал нас на пороге.
– Здравствуйте, – произнес он, протягивая руку сначала профессорше, а затем мне. – Пардон, что заставил вас ждать. Меня зовут Богдан Раппорт, я имею честь быть директором этого заведения последние девять с половиной лет. Я не так уж часто принимаю гостей, поэтому рад вас видеть!
Он указал на два мягких стула, которые стояли около письменного стола, сам прошел и опустился в вертящееся кресло. Директор сложил руки домиком и радушно взглянул на нас поверх очков. Что-то в выражении его лица показалось мне фальшивым. Так и есть, он чего-то опасается.
– Скажу честно, я только что говорил с министерством, – продолжил Богдан Раппорт. – И они… как бы это сказать… дали мне инструкции по поводу вашего визита.
– Запретили рассказывать нам правду? – ершисто спросила Кира.
Директор мягко рассмеялся и взмахнул белыми ладонями:
– О, госпожа профессор, это не так! Но, повторюсь, все же не так часто меня навещают посетители, причем такие прелестные, как вы, дамы!
Если директор думал, что сумеет взять нас комплиментами, то ошибался. Мы с Кирой прибыли с твердым намерением узнать все, что только можно узнать, и даже больше этого.
Директор, то ли приняв это за чистую монету, то ли решив подыграть Кире, заметил:
– Кажется, вы хотите узнать что-то об одном из наших бывших заключенных…
– О самом известном вашем заключенном, – прервала его Компанеец. – О Вулке Климовиче!
Директор снова улыбнулся, а в глазах у него вспыхнул страх. Он явно что-то знает, и весь вопрос в том, сумеем ли мы получить нужные нам сведения.
