— Похоже, дома никого нет, — сказал он.
— Стейси, наверное, уже спит, — отозвалась Эйми, вытаскивая ключ. — Ее спальня находится у задней двери. Я всегда вхожу сама.
Майрон выключил зажигание.
— Я провожу тебя.
— Нет.
— А как я узнаю, что все в порядке?
— Я помашу рукой.
На улицу выехала другая машина и остановилась сзади. Свет фар в зеркале заднего вида на мгновение ослепил Майрона, невольно удивившегося, что в такое время суток сюда одновременно подъехало две машины.
Его отвлекла Эйми.
— Майрон?
Он посмотрел на нее.
— Моим родителям нельзя об этом рассказывать. Это только все осложнит. Договорились?
— Я не скажу.
— Сейчас… — Она помолчала, разглядывая в окно темный дом, — сейчас у них не самый лучший период.
— У родителей?
Она кивнула.
— Ты же понимаешь, что такое случается.
Она снова кивнула.
Он чувствовал, что следует проявить осторожность и ни на чем не настаивать.
— Ты больше ничего не хочешь добавить?
— Просто… просто от этого будет только хуже. В смысле, если ты расскажешь. Не надо, ладно?
— Как скажешь.
— Помни о своем обещании.
С этим словами Эйми вылезла из машины, добежала до калитки, ведущей к дому, и исчезла за ней. Майрон ждал. Через мгновение она вернулась, улыбнулась и махнула рукой, что все в порядке. Но что-то в ее жесте насторожило Майрона.
Он собрался выйти из машины и проверить, но Эйми остановила его, решительно покачав головой. Затем она отступила в глубь двора и исчезла в темноте.
В последовавшие затем дни Майрон не раз вспоминал этот момент, улыбку Эйми, как она махнула рукой и исчезла в темноте, и пытался понять, что тогда почувствовал. Было ли у него какое-то предчувствие, непонятная тревога, какой-то сигнал в подсознании и своеобразное предупреждение, которое он не мог игнорировать?
Вряд ли, но точно он не помнил.
Он подождал еще минут десять, но кругом было тихо.
Тогда Майрон определился с дальнейшими действиями.
Выбраться оттуда оказалось непросто. Эйми завезла его в эти пригородные дебри, а он не дал себе труда запомнить каких-либо ориентиров. Подобно крысе, ищущей выхода из лабиринта, он выбирался минут двадцать, пока не оказался на Парамус-роуд, которая вывела его уже на центральную Гарден-стейт-парквей.
Но теперь возвращаться в нью-йоркскую квартиру Майрон уже не собирался.
Была ночь на воскресенье, а точнее — уже воскресное утро, и если он отправится домой в Ливингстон, то завтра перед вылетом в Майами успеет поиграть в баскетбол.
А в том, что отец Эйми Эрик ни за что не пропустит воскресную игру, Майрон не сомневался.
