— Думаю, что да, — ответил Майрон. — Твой интерес был связан с моим телом.
— Наверное.
— Я чувствую себя совсем дешевкой. Или приятно удивленным? Давай остановимся на «приятно удивленным».
Его слова заставили ее улыбнуться.
— Пожалуйста, не обижайся.
— Я не обижаюсь, — заверил он и добавил: — Негодяйка!
Она засмеялась — звук ее голоса был очень мелодичным.
— И что случилось с твоим планом? — поинтересовался он.
— Ты оказался совсем не таким, как я себе представляла.
— Это хорошо или плохо?
— Сама не знаю. Ты встречался с Джессикой Калвер. Я читала об этом в журнале «Пипл».
— Это правда.
— У вас были серьезные отношения?
— Да.
— Она замечательная писательница.
Майрон кивнул.
— И потрясающе красива.
— Это ты потрясающе красива.
— Не так, как она.
Он хотел возразить, но решил, что это будет звучать неубедительно.
— Когда ты впервые пригласил меня на свидание, я подумала, что твоим мотивом было… ну, не знаю, но что-то другое.
— Что именно?
— Мне очень не хочется в этом признаваться, но потеря мужа из-за событий одиннадцатого сентября вдруг придала мне какую-то особую, извращенную значимость.
Майрон понимал, что она имела в виду. Он помнил слова Уина о том, какая мысль приходит в голову первой при упоминании ее имени.
— И я решила — опять-таки не будучи знакома с тобой лично, но зная, что ты привлекательный мужчина, бывший спортсмен-профессионал, который встречается с женщинами, похожими на супермоделей, — что тебе просто интересно добавить меня к списку своих трофеев.
— Потому что ты осталась вдовой после теракта одиннадцатого сентября?
— Да.
— У тебя больное воображение.
— Не думаю.
— Нет?
— Я ведь уже объясняла. Эти вдовы вдруг стали модными. Люди, которые раньше меня просто не замечали, неожиданно захотели со мной познакомиться. И это происходит до сих пор. Примерно месяц назад я стала ходить играть в теннис в клубе. Так вот: одна из завсегдатаек — богатая и высокомерная особа, которая раньше в упор меня не замечала, — вдруг подходит ко мне и делает какашкино лицо.
— Какашкино лицо?
Эли показала, какое именно: надула губы, нахмурила лоб и заморгала глазами.
— Ты похожа на Дональда Трампа, на которого прыснули слезоточивым газом.
— Это и есть какашкино лицо. После смерти Кевина я вижу такое выражение постоянно. Я не жалуюсь. Это очень естественно. Но эта женщина с какашкиным лицом подходит ко мне, берет за руки, заглядывает в глаза с таким серьезным выражением, что мне хочется закричать, и при этом говорит: «Это вы Эли Уайлдер? О-о, я так давно хотела с вами познакомиться. Как вы?» Ты понимаешь, о чем я?
